Место отсчета

Басов Николай Владленович

Лицо лейтенанта было бледным, губы его подрагивали, таким он не был даже в серьезных боях. Но вдруг лейтенант с надеждой повернул голову к Киму.

– Может, они там предателей грохнули? Ким, может, они избавились от тех, кто…

– Нет, это наши. Они пригнали сюда немало народу, и многих постреляли. Вернее, постреляли те, кого ты называешь предателями. Сами пурпурные не очень-то одобряли такой метод. Так что… насчет фашистов…

Но это было сейчас не к месту. Ростик спросил:

– Ладно, все-таки куда они делись? Неужто пурпурные взяли

их с собой? Как-то это не вяжется…

– Почему? – спросил лейтенант.

– Грузоподъемность лодок очень ограничена.

– Килограммов пятьсот-семьсот, не больше, – вставил Ким, кивнув. Он тоже немало думал над этим, тем более у него было время в отсидке.

– Они затащили в лодки изрядное количество металла, для людей попросту не должно быть места. Да и ненужны они, раз мы город отобрали назад…

– Может, они догадались, что мы с ними сделаем, и все-таки решили спасти жизнь… союзникам? – предположил Ким.

– Нет, я думаю, они сами ушли, – веско, твердо произнес лейтенант. – Именно потому, что стали ненужны. Ни тут, ни в лодках пурпурных… Ладно, где твои раненые?

Он стал распоряжаться, пытаясь из кусков брезента, найденного в ангаре, каких-то шестов и прочей ерунды соорудить подобие носилок. Но их потребовалось всего ничего – должно быть, потому, что ров в дальнем конце поля был забит.

Ким, печально вздыхая, обошел несобранные лодки пурпурных.

– Помнишь, мы украли листы на заводе Шир Гошодов? Я уверен, на них был чертеж такой именно лодки. Жаль, они… Понимаешь, мне почему-то кажется, они забрали несколько очень важных элементов конструкции. А без этого лодки не полетят. Ну, как хороший командир снимает прицел у пушек, когда должен оставить их противнику… Ты чего смеешься?

– Успокойся, в городе осталось не меньше полусотни лодок, способных летать. Будет тебе чем заняться в ближайшие недели. Я еще тебе записки от начальства начну привозить с требованием ускорить процесс.

– Что же ты раньше молчал? Где они?

– Основная часть, кажется, на стадионе. Советую также заглянуть на рынок. Да, будь осторожен, в городе все ищут предателей, не попадись под горячую руку.

– А ты разве не со мной? – удивился Ким. Он искренне не понимал, как можно заниматься чем-то еще, а не тем, что способно было подниматься в воздух.

Раненых уже вынесли из ангара. Достальский помахал рукой.

– Гринев, сопроводи команду. Заодно и своих проведаешь.

Достальский был прав, именно этим Ростик и собирался заняться.

– Иду! – отозвался он.

– Слушай, Ростик, подожди, я техников захвачу с собой. Пусть посмотрят, что к чему. Заодно и от рассерженных толп спасешь, тебе ведь все поверят, что мы… – лукавое лицо Кима расплылось в хитренькой улыбке, – не «шпиены» засланные.

– Давай, и нести раненых поможете. Только быстро.

– Я мигом, – кивнул Ким и полетел к ангару. Уже на ходу он выкрикнул: – Не забудьте выставить у тех ангаров охрану, в них полно топлива для лодок.

Ростик кивнул и впервые, с самых

детских лет, прикинул рост Кима. Рост был в самый раз, на пилотском кресле лодок губисков ему было бы удобно, как будто под него их и строили.

Глава 32

Раненых несли долго, часто меняясь, даже немного переругиваясь. Ростик чувствовал себя ужасно, но тоже пытался нести, пока кто-то не похлопал его по плечу, отставляя от этого дела окончательно. Он чуть было не вспылил, совсем не по-командирски, а как мальчишка, которого выгоняют из взрослой игры, но получил убедительный ответ:

– У меня бы от твоих железок грыжа давно открылась, а ты еще и за носилки хватаешься.

Что это значило, Ростик так и не разобрал. Но, похохатывая, ребята больше не передавали ему рукоятки носилок, и он, пару раз получив от ворот поворот, вовсе отошел в сторону.

Потом он сделал небольшой крюк с Кимом и его техниками, чтобы охрана на стадионе чего не подумала. Но как он ни спешил, догнать после этого носильщиков с ранеными у него не получилось. Уж очень те бодро перли вперед, как индейцы, которые считали, что нести груз лучше всего бегом – не так долго оттягиваешь плечи и руки.

Первое, что он увидел, войдя во двор горбольницы, была мама. Как главврач «Скорой», она крутилась между вновь поступающими ранеными и отдавала приказания почти десятку сестер, собранных, как понял Ростик, из разных отделений. Увидев сына, она остановилась, провела рукой по груди, словно усмиряя сердце, и подошла к нему. Прижала его голову к себе, хотя это и не очень получилось, потому что мешали доспехи.

– Живой, только… – Она еще раз посмотрела на него, прищурившись, как когда-то посматривала на отца. – Серый, плохо выглядишь. Сердечко часом не болит?

– Мне бы… Вымыться. Почти две недели эти железки не снимал.

– Оно и видно. Часом пурпурных не своим амбре отпугивал?

– А ты знаешь?

– Я много знаю, все раненые, что к нам поступали, только о ваших делах и повествовали. Кстати, – она нахмурилась, – я раза три получала достоверные сведения, что тебя куда-то там зацепило?

Ростик отмахнулся, еще раз поцеловал ее в мягкий, чуть сморщенный лоб.

– Все вранье.

Тут-то она и увидела пулю, застрявшую в кирасе. Поковыряла ее докторским пальцем, сухим, сморщенным от постоянного мытья, без малейших признаков маникюра. – А это что?

– Ну, так – на счастье. Чтобы больше в меня не попадало.

– А в другие телеса?.. – Она провела рукой по лбу, убирая волосы под шапочку. – Ладно, сама вижу – раз пререкаешься, значит, все в порядке. Даже эта железяка, как оказалось, бывает полезна. У наших меньше работы, и больше коек останется под настоящих раненых.

Ростик огляделся. Во дворе было отнюдь не шумно, всех, должно быть, уже рассортировали, главная война с губисками, кажется, закончилась.

– Кстати, вы все время работали? Как себя губиски вели, ничего серьезного?