Место под тенью
Шрифт:
Оно, конечно, в городе я стал бы уважаемой личностью, и свой профит имел бы с общего дохода… Но тут пусть братва решает, кому и сколько, можно поиграть в демократию. Взносы на общак – отдельная статья расходов, об этом новый руководитель бригады будет говорить с представителем Центра, скромно сидящим в своём уголке.
– Ну что, вроде все отписались, – сказал Рома, взявший на себя роль «тамады». – Начинаем подсчёт?
– Давай, – послышались голоса парней.
С видом фокусника, достающего из цилиндра за уши зайца, Рома начал вытягивать сложенные записки
– Итак… Сева.
Сосновский шмыгнул носом, но в целом своих чувств ничем не выдал. Рома отложил бумажку в сторону.
– Швед.
Положил рядом.
– Сыч.
Мои имя, фамилия и прозвище прозвучали одиннадцать раз, тогда как голосовавших было семнадцать человек. Что и говорить, убедительная победа. Что тут же и было предложено отметить небольшим возлиянием. Сева выглядел слегка расстроенным, но опять же, старался этого никак не демонстрировать. Большинство же искренне меня поздравляли, в том числе и Коля, поднявший рюмку за меня и дальнейшее процветание «олимпийцев».
А когда посиделки закончились, он отозвал меня в сторону, и между нами состоялся доверительный разговор, в результате которого стороны, как говорится, пришли к консенсусу.
– Если кто спросит, в чей общак кидаешь лавэ, можешь сказать, что Ткача, – заявил Коля. – Вор в законе известный, старой формации, уважаемый. Деньги станешь отдавать человеку, который будет раз месяц тут от Ткача появляться. С беспредельщиками, если что, сам разбирайся, а авторитеты, услышав про Ткача, вряд ли сунутся.
На этом и расстались, а мне уже на следующий день пришлось принимать дела бригады. Шведа взял в помощники. Это по бригадным делам, а по делам автотранспортной компании «Авто-Радуга» мы с Гошей напарники. Но тот ещё в Москве торчал. Марк Ефимович, когда я его тем же вечером, уже на ночь глядя, обрадовал новостью о воплощении в жизнь поставленной им задачи, пояснил, что Гоша вернётся через неделю. Мол, пусть всё окончательно успокоится, да и этого Сашу-снайпера пока найти не удаётся, а посему мне самому не мешало бы проявить осмотрительность. Пусть заказчики и ушли в мир иной (если заказ и впрямь имел место быть), но всё же надеяться на то, что потенциальный киллер не сделает своё дело – было опасно.
Надо же такому случиться, что в тот же день вечером, когда я шёл от гаража к дому с букетом роз в руке, дорогу мне преградил не кто иной, как Саша. В первый момент моя свободная рука непроизвольно потянулась к кобуре с травматом, но, видя, что Саша не собирается на меня нападать, да и в руках у него ничего нет, немного смущённую улыбку, изменил свои намерения.
– Здорово!
Тот протянул руку, я после секундной заминки пожал её. Ладонь у него была поуже моей, сухая и крепкая.
– Поздравляю!
– С чем это?
– Ну как же, на место Иваныча сел.
– А, с этим… Спасибо! А ты-то куда пропал?
– Да-а… Одним делом занимался, – неопределённо мотнул он головой.
Очень мне хотелось поинтересоваться, не меня ли пас, но вслух я спросил другое:
– А сейчас как?
– Ну а куда ж мне, бедному, податься? – криво ухмыльнулся Саша. – Надеюсь, я ещё пригожусь.
А следом запустил руку в карман и извлёк из него сложенный пополам конверт. Расправив, протянул мне. Я взял, раскрыл, и увидел в нём стопку долларовых банкнот.
– Что это?
– Две тысячи долларов, – спокойно пожал плечами Саша. – Именно в такую сумму Иваныч оценил твою голову.
Внутри меня что-то ёкнуло, но я с деланным равнодушием констатировал:
– Хм, как-то слишком дёшево.
– И я о том же подумал. А ещё подумал, что мы с тобой в какой-то мере родственные души, оба повоевали, и у меня, кстати, тоже есть боевое ранение и медаль «За отвагу». Это всё равно, что брата убить. Сразу не смог отказать, потом всё думал, как объяснить, почему никак не выполню задание, а тут судьба сама подарок преподнесла – заказчиков убрали. Не верится, что там всё произошло случайно.
Проникновенно сказал, хоть и без видимых эмоций, меня аж проняло немного от таких слов. Теперь уже я протянул руку, и мы снова обменялись крепким рукопожатием.
– Оставь себе, – сказал я, возвращая конверт. – Считай, что это премия.
Тот ерепениться не стал, сунул конверт обратно в карман.
– Всё-таки предупреждаю, что меня брали в бригаду для выполнения, скажем так, эксклюзивных заданий. Одно я уже успел исполнить.
Понятно, как я и предполагал, именно Саша, скорее всего, убрал Емелю. Может, заказать ему некоторых «товарищей» из числа приближённых к Ельцину? Самого-то алкоголика слишком хорошо охраняют, а вот кое-кому из его «ближнего круга» порция свинца не помешала бы.
– Хочется верить, что до этого не дойдёт, – сказал я. – На довольствии стоишь?
– Угу, полштуки баксов ежемесячно Козырев выдавал.
– Я тоже не обижу… А сколько, если не секрет, за ТО дело заплатили?
– Три штуки зеленью.
– Честно говоря, я думал, голова Емели стоит больше.
Саша ничем не выдал своих эмоций после того, как услышал прозвище своей жертвы, если они, эти эмоции, вообще ему свойственны. Просто пожал плечами:
– В тот момент мне были нужны деньги… Сестре на операцию. Две с половиной тысячи отдал, чтобы её прооперировал в Москве один из лучших нейрохирургов страны. И то шанс на то, что операция пройдёт удачно, были пятьдесят на пятьдесят – слишком уж сложной оказалась травма позвоночника в результате ДТП. Нам повезло…
Он вздохнул, только сейчас на его непроницаемом лице появились эмоции.
– Ну вот как раз эти две тысячи твоей сестре и пригодятся на реабилитацию, – сказал я. – Ты как вообще, может, зайдёшь? У меня пиво в холодильнике…
– Да нет, как-нибудь в другой раз, – смущённо улыбнулся Саша. – У меня скоро поезд в Москву, пора уже на вокзал двигать.
– Как вернёшься – заходи или звони. Телефон мой знаешь?
– И адрес, и телефон. А это вот мой.
Прежде чем исчезнуть, он протянул мне бумажку с записанным на ней телефонным номером.