Место в мозаике
Шрифт:
– Мы пропали, - сказал Хануман обреченно.
– И все пропало: Пепельного Озера Сандре не вынести. Я не подумал о нем, и теперь нам конец.
ГЛАВА 11
ПЕПЕЛЬНОЕ ОЗЕРО
Вокруг раздавалось потрескивание - иногда это были продолжительные сухие разряды, иногда - отрывистые щелчки. Изредка доносился звук, будто кто-то невидимый залпом проглатывал холодную воду. Сандра медленно плыла, находясь в чем-то более вязком, чем воздух, но не похожем и на жидкость. Понять, в каком направлении она движется - вверх ли, вбок - было невозможно. Подмышку грело яйцо, миролюбивое и доброжелательное. "Интересно, получился бы из него омлет? "- подумала Сандра. Ей сразу стало противно. Что за дурацкие мысли!
Хануман не зря проклинал свою забывчивость. Карта окрестных миров мигом расстелилась пред его умственным взором, и он, хорошо знакомый с привычками Бартамона, тут же угадал единственно возможное место, куда тот мог увлечь Сандру. До Пепельного Края, страны уныния и отчаяния, было рукой подать. Бартамон погрузит Сандру в Воды Пепла, совершая обряд, чем-то напоминающий таинство крещения, почитаемое в некоторых вселенных. Но крещение Пепельной Водой ужасно тем, что знакомит новичка с темной бездной абсолютного небытия. Любое существо, которое, окунувшись в эти воды, получит знание о небытии одно лишь знание, одно лишь понимание, что такая вещь возможна на свете уже никогда не сможет полностью расположиться к Свету. Память будет ежечасно напоминать ему о бесполезности и скоротечности каждой жизни.
– Что нам делать? Как нам их остановить?
– восклицал Хануман, бегая взад-вперед и яростно лупя себя по голове.
Бран, убитый горем, теребил Слоновий хобот, который тот услужливо подсунул, надеясь в меру разумения развлечь несчастного. Слон помнил, что Сандре когда-то очень нравилось его умение шевелить хоботом. Кроме того, Слон и сам очень хотел, чтобы его почесали.
Неожиданно подал голос Патрик:
– Мне кажется, нам не стоит жалеть о том, чего пока не случилось, молвил он.
– Надо довести дело до конца и добраться до Радужного Мастера.
– Да, конечно, - рассеянно согласился Хануман, исчерпав свой гнев на себя самого.
– Но мы не можем бросить Сандру в минуту опасности. Как Бартамон не может обойтись без визита в Пепельный Край, так и мы с Браном не в силах выиграть забег ценой потери Сандры. Уж не знаю, в состоянии ли ты это понять - у вас, людей, все устроено иначе.
– Я думаю, что Сандра в безопасности, - возразил Патрик.
– Уверенности нет, но я так думаю.
– Это почему же?
– испытующе посмотрел на него Хануман.
Патрик закусил губу.
– Это. . . это ведь очень плохое место - то, куда они попадут, верно?
– Совсем плохое, - кивнул Хануман.
– Хуже, чем ты можешь представить.
– Есть ли в природе что-то. . . более, скажем, сильное, чем оно?
Хануман и Бран недоуменно переглянулись.
– Ну, наверно - да. Властители Тьмы и Света - сильнее. . . Сильнее Мозаика. . .
Патрик
– Вот! Так я и знал. Я надеюсь, что у Сандры. . .
– и тут он замолчал, досадливо нахмурясь. Рыцари Света приступили к нему, настоятельно требуя рассказать все как есть, но Патрик проявил редкое упорство и отказался от дальнейших разъяснений.
– Я не могу, - говорил он с явным усилием.
– Если все получится как надо, вы сами поймете, почему я молчал.
И он остался непоколебим - все старания его спутников были напрасны. Видя, что спорить бесполезно, те угомонились.
Хануман искоса взглянул на Брана и произнес:
– Если у него есть какое-то знание, способное вселить надежду, это оставляет нам лазейку. Мы можем рискнуть - положиться на его чутье и отправиться к Радужному Мастеру, не предавая Добра.
Бран хотел пожать плечами, но тело Робота еще не очень хорошо ему повиновалось, и он лишь скрипнул шарнирами.
– Пусть будет так, - сказал он нехотя.
– Мне не нравится, когда от меня что-то скрывают, но выхода нет. По мне, так легче было бы податься к Пепельному Озеру, припереть Бартамона к стенке, забрать Сандру с черным осколком и лететь к Радужной Мозаике. Когда ее достроят, мы попробуем вылечить Сандру. . .
– Бран умолк, понимая, что такого лекарства нет.
– Но, раз у нашего нового друга иные соображения, так тому и быть.
На том они и порешили - к удовольствию Пса, Кота и Слона, которым уже надоело бездельничать и хотелось куда-нибудь пойти - главное, подальше от загаженных, угрюмых полей.
Что до Сандры, то она и представить не могла, какие нелегкие решения приходится принимать ее друзьям. Мгла по-прежнему обступала ее со всех сторон, а щелчки и бульканье - то следовавшие одни за другим, то надолго стихавшие - начали раздражать.
– Долго еще?
– спросила она, не выдержав, и поежилась, не услышав эха.
– Самая малость, - с готовностью квакнуло яйцо.
– Сударыня утомилась? Я глубоко сожалею, но - потерпите еще, вы будете вознаграждены.
– Хочется верить, - сказала Сандра высокомерно, поддерживая в Лидерце иллюзию ее склонности к пороку вообще - в том числе и к высокомерию. Роль ей удавалась, Лидерц видел низость и ничуть не сомневался, что в том и состоит великая истина о черных человеческих душах. Это было так привычно, знакомо ведь не станешь сомневаться, видя дерево, улицу, площадь: никому не придет в голову, что нас хотят провести. Вот и он, сталкиваясь с чем-то внешне родным, все принимал за чистую монету.
Делать, однако, было совершенно нечего. От скуки Сандра даже ухитрилась забыть, что сильно боится, и занялась расспросами:
– Почему ты прикинулся Змиуланом, когда мы летели из Святопавловска? Мы сейчас летаем сами по себе!
– О, ты многого еще не знаешь!
– провизжало яйцо .
– Хочешь сказать, что кто-то из вас взял бы меня под мышку? Другого способа перемещаться нет! Но вообще между мирами тьма-тьмущая троп и дорог, и каждая требует своего вида транспорта. Когда весь мир ляжет к твоим ногам, тебе откроется тысяча тайн, и. . .
– Что-то я не помню насчет мира у моих ног, - заметила Сандра коварно.
– Да? . .
– осекся Лидерц.
– Не помнишь? Но как же!
– Он уже успел подзабыть, о чем соврал, о чем пока нет - ему казалось, будто каждому на свете он пообещал владычество над вселенными.
– Непременно ляжет - к стопам, к кончикам пальцев. . .
– Он затрещал, сея россыпи нелепых, несбыточных даже в сказке обещаний. Сандре сделалось обидно: неужели ее принимают за такую дуру? Еще немного, и она бы не сдержалась, но неожиданно в удушающей пустоте наметились провалы - темные рваные ямы. Они множились, сливались под ногами, открывая доступ к черному космическому бархату.