Место во тьме
Шрифт:
Она резко отвернула лицо.
– Да, я наблюдал. Я думал сделать фотографии, но предпочитаю создавать сцены самому. Ну и как, нравится твоему соседу в больнице?
Она нахмурилась, снова смотря на него.
– Он стал постоянно наведываться в твою постель, так что я подумал, что небольшой разговор в тихом переулке может дать мне немного времени, чтобы исправить твои дозировки.
– Это был ты?
Нейт пострадал из-за нее?
– И друг. Это не только моя заслуга, мои руки не годятся для такого рода работы. Впустую потраченные усилия, теперь я вижу.
Рывок за ее лодыжку пришел
– Похоже, что это будет передозировка.
Она оттолкнула его руки, ударила его в грудь, осознавая, что за ее локтем находится черная пропасть. Она повысила голос, надеясь, что звук долетит до квартир.
– Нет!
Он ударил ее по лицу, сильно. От удара она упала на изоляцию. Девушка ощутила, что он рассек ей щеку. Он не улыбался, когда заговорил.
– Не сопротивляйся, Карли. Больно не будет.
Он усилил хватку на ее куртке, подтягивая ее вверх.
– Нет, нет.
Она вырвалась, увидела пустоту и оказалась снова схвачена. Никто не поверит, что я покончила с собой.
Это была ложь, но, в любом случае, она ее проговорила, надеясь, что Стюарт не видел ее медицинские записи.
– Люди верят в то, что им скажут. У водителей случаются аварии. Старые леди путают свои дозировки.
Его лицо было так близко, что она могла ощутить его дыхание на своей коже. Это было не в первый раз, но теперь между ними горел свет. Она могла видеть бледные вкрапления в его карих радужках, и она не была под действием наркотиков.
– Водители. Ты имеешь в виду Талию.
Она тоже про него узнала, и он попытался избавиться от нее?
Он опустил голову.
– Это была новая смесь. Очевидно, она ей не очень подошла.
Гнев, который она чувствовала предыдущими ночами, пойманный внутри нее в ловушку, жег ей кожу, и она плотнее сжала челюсти.
– И Элизабет?
– Я сказал тебе, что ей не понравится более сильное лекарство.
Он отошел от нее, будто спор был закончен, и она пойдет с ним по собственному желанию.
Она широко выкинула руку и ударила его сбоку по голове костяшками пальцев.
– Ты ублюдок!
Стюарт качнулся в сторону. Она пошла за ним, толкая его обеими руками, снова ударила его, сильно схватила его за подбородок.
– Ты ублюдок! Ублюдок!
Он держал руки у головы, как щит. Карли встала на колени и бросилась вперед. Она не знала, как бить, ее это никогда не интересовало. В ударах, которые она наносила, не было навыка, но они ударяли его по горлу и по острым костям. Он смеялся, как и в ее лофте. Она попала кулаком ему по зубам, и у него пошла кровь.
Затем воздух покинул ее легкие. От колена, которым он ударил ее в живот, она поднялась вверх и отлетела. Вытянутой вперед рукой Карли попала на пересечение балок и почувствовала ничто позади кончиков ее пальцев. Она отпрянула назад, остановленная стеной из брусьев за ее спиной.
Пальцы Стюарта сомкнулись вокруг ее лодыжки снова. Кровь, покрывала его губы, зубы были обнажены в зловещей улыбке. Он не отрывал от нее глаз, когда встал на корточки, двигаясь к ней, с головой, прижатой к дереву сверху. Рука
– Тогда будет по-твоему, Карли. Забудь про передозировку.
Он посмотрел через край.
— Не так легко объяснить, если дело до этого дойдет, но моя работа здесь будет в безопасности.
Он свернул руку в кулак на передней части ее куртки.
Под ней, сердце Карли громко билось. Край бездны. Она была здесь прежде. С друзьями, смеясь и будучи в ужасе. Давай же. Все хорошо. Она убила их и хотела умереть. Она жаждала этого долгое время, но она была только сломлена – кости, сердце, ум. Она была на другом краю в своей спальне в доме ее матери, с таблетками в руке, сломленная тогда тоже, недостаточно сильная, чтобы умереть, так или иначе.
«Вот опять», - подумала она.
Горе и стыд, как и прежде. Элизабет была мертва, а этот мужчина обнажил Карли – ее сломленность, ее страхи, ее тело. Она пришла сюда на этот уступ, она сделала этот выбор, но то, что произошло, не было ее ошибкой. И от этого другие вещи загорелись ярко внутри нее.
Ярость, ненависть, возмездие. И, когда Стюарт поднял ее от стены, собираясь с силами, чтобы перекинуть ее за край, она почувствовала, что они стали острыми как ножи. Острыми как воспоминания, которые открыли ей глаза. Фотография на ее холодильнике была старой, но Карли была сейчас в том моменте, потная, усталая и в предвкушении. Той, кем она была раньше, которая пыталась спасти ее друзей, которая пережила морозную ночь на утесе. Три лица улыбались вместе с ней: молодые, загоревшие на солнце, полные бесстрашия. Полные жизни. Они приняли риск, все из них, и Карли осталась жить с последствиями. Она провела тринадцать лет, желая все исправить.
Может, это изменило ее. Может, этого было достаточно, чтобы изменить конец. Может, она знала все то, что имело значение.
Она позволила своим рукам упасть, опустила их на изоляцию, как будто это было последним ощущением, которое она почувствует. Выставила колено и врезала им по груди Стюарта.
Оно попало ему по правой стороне грудной клетки. Не достаточно сильно, чтобы вырубить его, только лишь, чтобы лишить равновесия. Он вскинул руку, чтобы поймать себя, зацепившись за край выступа туннеля, проваливаясь в бездну, и когда он подтянулся, когда вес его плеч оказался на выступе, он осознал свою ошибку. Карли увидела вспышку тревоги в его глазах. Он подтянулся к ней, пытаясь схватить ее за куртку, за ноги. Он подтянул вверх ногу, перекинул ее через уступ, когда тот обвалился. Из его горла вырвалось рычание, раздался скрежет от его ногтей, карабкающихся к ней по дереву. Кончики его пальцев до белого впились в край.
В те мимолетные секунды, пока все происходило, Карли представила, как все может закончиться: ее протянутая рука в мозолях, болезненная хватка, тяжелое дыхание и вытягивание, спасенная жизнь… Затем она представила все по-другому: рука и хватка, рывок в другом направлении и Карли, ощущающая невесомость падения.
Она может спасти жизнь и потерять свою.
Она может последовать за старыми друзьями в смерти или помочь новым.
Она может рискнуть и жить или умереть с последствиями.