Место явки - стальная комната

Орлов Даль Константинович

З в я г и н ц е в а. Вот именно, казни… Коли не карать, то разгул начнется, каждый мужик будет считать вправе грабить, убивать, насильничать.

С о ф ь я А н д р е е в н а. Конечно! Потому и есть установления, чтобы порядок в неприкосновенности оставался.

М у з ы к а н т (торопится). Но казни — это разврат морали, очевидный знак нездоровья… Лев Николаевич — совесть на страже истинной евангельской чистоты…

С о ф ь я А н д р е е в н а (веско). Не увлекайтесь вы, молодой человек!.. Абсолютный слух —

не абсолютная истина. Поберегите себя. (Князю). Вот поехал в Тулу. Там дело о нападении крестьян на почтаря. Их все равно присудят. Он вставит в новую статью. И бед не оберемся! Где же непротивление, спрашивается, последовательность? Когда мужики срубили нраш лес…

З в я г и н ц е в а. Это саженый ельник?

С о ф ь я А н д р е е в н а. Да. Их присудили заплатить и в тюрьму. Дело было на съезде, и он тоже ездил — простить. Тут, значит, непротивление: забирайте все!

Появляется лакей, проверяет самовар.

И хочет заявить против смертных казней, выстрелить, как с бастиона, — это какое непротивление? Это война! (Лакею.) Ступай, штукатуров проверь! Скажи, скоро приду!..

Л а к е й. Слушаюсь. (Удаляется.) С о ф ь я А н д р е е в н а (Тимофею). А ты там — заснул? Нечего слушать, что господа говорят!.

Тимофей заработал быстрее. У края лужайки появляется о т е ц Г е р а с и м, некоторое время никем незамечаемый, наблюдает за происходяшим.

О т е ц Г е р а с и м. Несть числа заботам людским… День добрый!

С о ф ь я А н д р е е в н а. День добрый, отец Герасим!.. Не угодно позавтракать?

О т е ц Г е р а с и м. Откушаю с удовольствием. (Всех издали благословляет.) Чаю.

М а р ь я Н и к о л а е в н а (освобождает место около себя). Сюда, пожалуйста!..

О т е ц Г е р а с и м (усаживается за стол). Как здоровье хозяина дома сего? Не болеет? Крепок ли телом?..

С о ф ь я А н д р е е в н а. Спасибо, бог милостив! Со времени болезни без обмороков.

О т е ц Г е р а с и м. Ну-ну, славно… (Взглянул искоса на Звягинцеву, та перехватила взгляд.) К н я з ь. Тульская епархия в благоденствии пребывает, отец Герасим? Огорчений не много?

О т е ц Г е р а с и м. Много, ой, много огорчений! Смятение духа нынче в моде. Испытание церкви христианской. Да мы, пастыри ее, стоим неколебимо.

З в я г и н ц е в а (с готовностью). Слово божье стены рушит — сомнения и неверия.

О т е ц Г е р а с и м. Всеконечно, всеконечно…

М а р ь я Н и к о л а е в н а (отцу Герасиму). Пожаловали за делом каким или так — попутно?

О т е ц Г е р а с и м. Нахожусь в затруднении ответа, любезная Марья Николаевна, — так, кажется?..

С о ф ь я А н д р е е в н а. Отец Герасим частый гость.

О т е ц Г е р а с и м. Мы с братом вашим долгие диалоги ведем. О сути веры, о служении церкви и богу нашему. В сомнении он.

К н я з ь. Отчего долгие? Неужели слово на камень падает? Произрасти не может? О т е ц Г е р а с и м (грозит ему пальцем). Ноне многие стали отступать. Он же среди отступников — первый. Отлучили, по иным церквам даже анафему пропели, а он все клококчет! Не дело… Отрицательная сила в нем непомерно велика. Вот и прихрожу, увещеваю…

К н я з ь. Бог в помощь. Нрав его трудный.

О т е ц Г е р а с и м. Как-нибудь, как-нибудь…(Поучительно.) Нелегки пути прозрения…

Появляется л а к е й.

Л а к е й (радостно). Граф едут!..

Атмосфера на сцене мгновенно изменилась. Все ожило. С о ф ь я А н д р е е в н а, м у з ы к а н т, младшая дочь устремились навстречу графу. Прошел, сдерживая шаг, м л а д ш и й с ы н, неторопливо двинулась с е с т р а, ушли к н я з ь, к н я г и н я. Остались З в я г и н ц е в а и о т е ц Г е р а с и м. За сценой слышны возбужденные голоса.

О т е ц Г е р а с и м (зло). Почему столько дней в неведении духовных пастырей держите? Мы не страдаем, думаете, не переживаем, не скорбим от незнания по вашей милости? А вдруг, неровен час, помрет? Или что другое вытворит? А мы пропустим? Такое нам не простят!

З в я г и н ц е в а. Отец Герасим, помилуйте! Он эти дни в Туле был. Неужели в Туле его оставят без присмотра!..

О т е ц Г е р а с и м. Тула сама за себя знает. О Туле пусть не болит ваша голова. Но Ясная Поляна, гнездо его — без глаза оставлять ни на миг нельзя! Решил нынче усилить вам помощь. В кустах за беседкой притаил наблюдателя. Пусть посматривает да прислушивается. Обогнул сейчас по дорожкам — ни с какого края не видно. Я знать должен о любом гвозде, который здесь погнулся…

И в этот миг на сцену с достойной быстротой, походкой не по-стариковски уверенной, кинув на все цепкий взгляд, входит Л е в Н и к о л а е в и ч. Он сразу направляется к обойщику мебели и, не обращая внимания на смущение крестьянина, пожимает ему руку. Потом протягивает руку отцу Герасиму, полупоклоном приветствует Звягинцеву. На сцене снова С о ф ь я А н д р е е в н а, м л а д ш а я д о ч ь и м л а д ш и й сы н, М а р ь я Н и к о л а е в н а, к н я з ь, к н я г и н я, а также вошедшие за Толстым Ч е р т к о в и п о м о щ н и к Льва Николаевича.

Л е в Н и к о л а е в и ч (радостно возбужден, будто и не было многоверстной дороги). Путь долог, да все имеет конец. (Целует Софью Андреевну в щеку. Нежно обнимает за плечи Марью Николаевну.) И ты здесь, шемардинская пташечка!.. (Всем.) Поднимусь наверх, и будем обедать!.. (Уходит.) М л а д щ а я д о ч ь (Черткову). Как прошло слушание?

Ч е р т к о в. Всех к небольшим штрафам.