Место явки - стальная комната
Шрифт:
С о ф ь я А н д р е е в н а (истерично). А, ты гонишь меня! Хочешь отделаться… Больше не нужна тебе!.. Л е в Н и к о л а е в и ч. Не гоню, не гоню!.. Оставайся… Лучше я уйду…
С о ф ь я А н д р е е в н а (опасливо). Ты?.. Что ж, ладно, давай вместе все бросим и пойдем жить в избе! Согласен?.. Вместе!
Л е в Н и к о л а е в и ч. Еще бы не согласен! Но этого нельзя сделать сразу. Ты должна сперва ликвидировать дела. А главное, ничего нельзя делать без любви. Если нет любви, ничего хорошего не получится…
С
Л е в Н и к о л а е в и ч. Совершенно сил нет с тобой разговаривать. Я с ног валюсь. А утром такой здоровый был! Теперь с Николя занятия — а я уже весь вышел…
С о ф ь я А н д р е е в н а (спохватывается). Пойди полежи!
Л е в Н и к о л а е в и ч. Попробую… (Вспоминает Черткова.) Он не ангел, нет… Но и ты с ним слишком жестоко… (Уходит.) С о ф ь я А н д р е е в н а (где-то в самой глубине притаила улыбку). Лицемер… Точно! Мой муж — лицемер. За моей спиной спаржу ест и любит не в телеге ездить, а на резиновых шинах…
К перевернутому креслу подходит Т и м о ф е й, продолжает работу. Запускает руку под обшивку, вынимает из-под нее толстую тетрадь в переплете.
Т и м о ф е й (подошел к Софье Андреевне). Ваше сиятельство, вот, под обшивкой хоронилось…
С о ф ь я А н д р е е в н а (неприязненно). Под какой обшивкой?
Т и м о ф е й. В кресле из кабинета Льва Николаевича.
С о ф ь я А н д р е е в н а (поспешно). А ну, давай сюда!.. (Берет тетрадь, начинает лихорадочно просматривать.) Вот, вот она… Вот где, значит, прятал… «Дьявол» — название какое страшное! «Дьявол»… Скрывал от меня, столько лет скрывал… Значит, грех за ним!.. (Тимофею.) Ты иди, Тимофей, иди!
Тимофей уходит.
(Листает рукопись.) То самое… Аксинья… Крестьянская девка… Припрятал… Боится показать… Знает кошка… Видно, что и сейчас не забыл… Как я ревновала тогда!.. Зачем, кажется, было? Я хозяйка, я молодая, красивая. То — до женитьбы… Мало ли какие у взрослых мужчин случаются приключения! Но крестьянка, девка, с сильным станом, с загорелыми ногами — вот что противно! Простонародный вкус… Новую статью переписывала — опять Аксинья с блестящими глазами, те же описания мужицкой жизни… Бессознательно к нему поднялась, из самой глубины… Как тяжело!.. Я чувствую, он уходит от меня… Я не отпущу его… (Быстро уходит.)
К низкому столику с пишущей машинкой «Ремингтон», поставленному у края сцены, подходит п о м о щ н и к Льва Николаевича и м л а д ш а я д о ч ь.
М л а д ш а я д о ч ь. Пап^а сюда выйдет?
П о м о щ н и к. Да, договорились здесь. Все готово…
М л а д ш а я д о ч ь. Вы, чувствуется, освоились в роли помощника.
П о м о щ н и к. Стремлюсь…
М л а д ш а я д о ч ь. Пап^а вас полюбил…
П о м о щ н и к. Я счастлив быть с ним рядом.
М л а д ш а я д о ч ь. Хочу предостеречь вас… От заблуждения или увлечения… Вы человек у нас новый. Вы, надеюсь, учитываете, что в доме есть люди, стоящие к Льву Николаевичу гораздо ближе…
П о м о щ н и к. Как же!..
М л а д ш а я д о ч ь. Надо ближе держаться людей, которых он выделяет как единомышленников.
П о м о щ н и к (настороженно). Что имеется в виду?
М л а д ш а я д о ч ь. Первое время вы направляли Черткову по его просьбе копии бесед со Львом Николаевичем и всего того, что происходило в доме. С некоторых пор посылки прекратились.
П о м о щ н и к. Теперь, по-моему, нет нужды! Владимир Григорьевич сам чуть ни каждый день бывает в Ясной.
М л а д ш а я д о ч ь. Тем не менее… Мало ли на какой случай может понадобиться. Сегодня ездит, завтра не ездит — он человек занятой. Прискорбно нарушение уговора…
П о м о щ н и к. Не могу…Сказать честно, сия обязанность меня как-то стесняет. Неловко…Он бывает откровенен… Рука не поднимается передавать… Хотя бы из соображений дружеской заботы. Поймите меня.
М л а д ш а я д о ч ь. Вот как?.. Я передам нашу беседу Владимиру Григорьевичу, передам. Вы ему обязаны этим местом…
П о м о щ н и к. Помню… Но мне хотелось бы сохранить самостоятельность в некоторых суждениях…
М л а д ш а я д о ч ь. Простите… (Поспешно уходит.)
Помощник раскладывает бумаги. Появляется Л е в Н и к о л а е в и ч.
Л е в Н и к о л а е в и ч (помощнику, с усталой улыбкой). А я все жду, что вы мне скажете: оставьте меня, надоели вы мне со своей работой!
П о м о щ н и к. Не дождетесь, Лев Николаевич!
Л е в Н и к о л а е в и ч (бросает взгляд на рукописи). Что же у нас получается?
П о м о щ н и к. Все мысли о вере, что вы передали вчера, я разбил на отделы… Вот, посмотрите… Л е в Н и к о л а е в и ч (просматривает листки). Очень хорошо! Вы понимаете цель? Потом получится книга — «Мысли о жизни». А лучше даже — «Круг чтения». Каждому дню года соответственно — мысли. То, что давал вчера, — первая глава. Теперь посмотрите вторую… (Открывает новую папку.) «О душе».
П о м о щ н и к. Интересно…
Л е в Н и к о л а е в и ч. Вы не робейте! Поправляйте смелей, свободнее!..
П о м о щ н и к. Изменять ваши мысли — куда мне!
Л е в Н и к о л а е в и я. И напрасно! Делайте, пожалуйста, если милость ваша будет!.. А что вам пишет мам^а? Довольна вами?..
П о м о щ н и к. Мама вас благодарит, Лев Николаевич… Она боится, чтобы я не оставил университет.
Л е в Н и к о л а е в и ч. Хм, тут я ничего не посоветую. Наше университетское образование — ложное. Но оставить университет или не оставить — решайте сами. По убеждению.
П о м о щ н и к. Для меня сомнения нет — оставить. Третьего дня была повестка из Тульского жандармского управления. Обвиняют в «государственном преступлении».