Метахак
Шрифт:
– Надо снять с него шкуру, – пробормотал он. – Она легкая и теплая. Пригодится в пути.
– А стоит ли задерживаться здесь? – спросил Фэнгол, настороженно озираясь. – У такого дитяти должна быть очень серьезная мамаша.
– Насчет мамаши вы не ошиблись, уважаемый чародей, – проговорил наемник, ловко орудуя ножом. – Однако, будь мамаша поблизости, нам бы сейчас пришлось туго… Нет, слава Небесам, этот дуралей начал самостоятельную жизнь, а следовательно, поблизости нет его родительницы. Ведь чтобы шипохвост мог прокормиться, ему требуются охотничьи угодья размером с хорошее графство… Готово!
Лекс одним рывком могучей руки сдернул шкуру с туши молодого шипохвоста, словно чулок с дамской ножки. Рие было жалко звереныша, хотя умиления тот не вызывал, но она не могла не заметить игры великолепных мускулов могучего воина, который столь трогательно заботился о ней с первого дня их знакомства. Юной дриаде еще не приходилось влюбляться, и она не могла понять, отчего так сжимается сейчас ее сердце… Просто ей было невыразимо приятно смотреть на этого грубоватого с виду, но тонко чувствующего мужчину, в руках которого труп свирепого зверя казался не крупнее тушки безухого кролика.
После небольшой задержки путь продолжился. Взошло солнце и стало припекать. Над креслами-седлами, навьюченными на сломулов, растянули тенты. Наемнику жара была не в диковину, а вот нибелу, который и так шагал в компании раскаленного, как печь, дракона, приходилось несладко. Вскоре он стал отставать от их маленького каравана вместе со своим подопечным. Пришлось объявить привал. Благо дорога огибала большое озеро, на берегу которого росли огромные деревья, дававшие густую тень. Кое-как привязав дракона, Бро со стоном кинулся в воду, даже не раздевшись.
Рия занялась завтраком. Лекс и Фэнгол, отхлебнув из походных фляжек, разлеглись на травке. Если забыть о цели похода, можно было легко представить, что все они совершают увеселительное путешествие, но забыть о цели было нельзя, и потому оставалось лишь наслаждаться каждым мгновением покоя… Однако покой длился недолго. Нибел, только что безмятежно барахтавшийся в озерной прохладе, вдруг пронзительно заверещал, забился, рванулся к берегу, но что-то удержало его и хуже того – потащило ко дну. Бро скрылся под водой, потом на миг показался над поверхностью и снова исчез.
Все это произошло так быстро, что наемник не успел проглотить пиво, которое только что отхлебнул. Фляжка полетела в траву, а ее владелец обрушился в воду, словно кусок скалы. В два шага Лекс достиг места, где скрылся под водой Бро. И в этот миг ноги воина обхватила тугая, скользкая петля и рванула его вперед и вниз. Подводная тварь была неимоверно сильна, но и наемник был не из слабаков. Он наклонился, нащупал то, что удерживало его, и дернул на себя. Тварь забилась, ослабила хватку, и на мгновение над бурлящей водой появилась бугристая голова с огромными глазами, которые походили на омерзительные бельма. В этот миг Лекс свободной рукой выхватил из заплечных ножен «Стрижа» и вонзил его острие в правое бельмо монстра.
Щупальца твари утратили силу и соскользнули с ног наемника. Не вынимая клинка из ее глаза, он налег на рукоять, покуда острие не воткнулось в дно взбаламученного озера. Добив чудовище, Лекс вернул «Стрижа» в ножны, подхватил всплывшее тело нибела и выбрался на берег. К несчастному Бро тут же кинулись Рия и Фэнгол. Неизвестно, что оказало наибольшее воздействие – чародейство или навыки целительства, но через несколько мгновений нибел закашлялся, заперхал, выпустил фонтанчик мутной воды и задышал. Наемник перенес его в тень, положил на попону и твердо сказал:
– Все! С этой минуты никто не лезет ни в воду, ни в кусты, ни даже в крысиную нору, покуда я не буду убежден, что там не сидит какая-нибудь тварь! Всем понятно?
Удрученные спутники послушно кивнули. А несостоявшийся утопленник пробормотал:
– Глупый Бро теперь никогда не полезет в воду без разрешения…
– Это моя вина, – смягчился Лекс. – Нападение шипохвостика было первым намеком, а ему не внял.
– Намеком на что? – осведомился Фэнгол.
– На то, глубокоуважаемый чародей, что ваши любимые эманации зла, которые источает Великая Грибница, уже вовсю проникают сюда.
– Что это значит? – спросила Рия.
– Это значит, дорогая королева, что чем ближе мы будем к Грибнице, тем больше нам будет попадаться самой разной дряни, – ответил волшебник.
– Вот именно! – подтвердил наемник. – Так что давайте перекусим и в путь. И держите ухо востро!
Призыв оказался не напрасным. Едва они покинули негостеприимный берег, как на них обрушилась туча железного гнуса. Каждая кусачая тварюшка обладала жалом, которое было тоньше ворсинки на брюшке лжемухи, но твердостью и остротой могло поспорить со швейной иглой. Если бы не мгновенная реакция Лекса, и он, и его спутники, и шестиног, и оба сломула попросту истекли бы кровью. Уцелел бы один дракон, чешуя которого обладала алмазной твердостью. Вот на него-то и положился наемник. Сдернув с кресла-седла дриаду и знаком велев чародею спрыгнуть на землю, он проорал:
– Огонь!
Напуганный озерным происшествием Бро был теперь начеку. Как заправский погонщик, он прыгнул на спину Чистоплюя и натянул поводья что есть сил. Взнузданный дракон задрал голову, раскрыл пасть и выдохнул длинный язык пламени, в котором железный гнус мгновенно превратился в пепел. Все это произошло так быстро, что вьючные животные даже испугаться не успели. Сломулы, правда, особой сообразительностью не отличались, но шестиногий конь нападение гнуса, конечно, заметил, и лишь выучка не позволила ему дрогнуть перед опасностью.
– Молодчина, Бро! – похвалил Лекс начинающего погонщика. – Так держать! Теперь я вижу, что ты не напрасно пропадал в Драконьих стойлах.
Нибел мгновенно приободрился и посмотрел на чародея и девушку свысока, хотя при его росте сделать это было нелегко.
– Предусмотрительный Бро отработал этот прием особенно тщательно! – похвастал он. – Он знал, что сей навык нам обязательно пригодится…
– Придется на всякий случай надеть доспехи, – сказал наемник, проигнорировав бахвальство спутника. – И позаботиться о защите лица и рук.