Метаморфозы
Шрифт:
Сладостный сердцу обман прикроем с тобой именами
«Брат» и «сестра». Я могу говорить потихоньку с тобою.
560 Мы обниматься вольны, мы целуем друг друга открыто.
Недостает нам чего? Над признанием сжалься любовным!
Не излилось бы оно, но понудил огонь нестерпимый.
Пусть на могиле моей не означат, что ты ей виновник".
Все исчертила рука, не оставил ей больше простору
565 Воск: на самом
Вот преступленья свои скрепляет печатью, слезами
Камень резной намочив: не влажен язык пересохший.
Вот и рабов одного позвала, застыдившись, и в страхе
Ласково молвила: "На! Отнеси это — верный из верных —
570 Ты моему… — потом, после долгого времени, — брату…"
Передавая, из рук уронила дощечки. Приметой
Дева была смущена… Удобную выбрав минуту,
К Кавну слуга подошел и слова потаенные отдал.
Сразу же гнев охватил молодого Меандрова внука.411
575 Часть лишь посланья прочтя, от себя он отбросил дощечки
И, удержавши едва над слугою трепещущим руки,
Молвит: "Скорей, о любви недозволенной вестник негодный,
Прочь убегай! Если б гибель твоя не влекла за собою
Также стыда моего, ты сейчас поплатился бы смертью!"
580 В страхе слуга убежал. Слова те жестокие Кавна
Передает госпоже. И, отвергнута, ты побледнела,
Библида! В ужасе грудь сковал ей холод ледяной.
Чувства вернулися к ней, и с ними вернулось безумство, —
И через силу уста так в воздух пустой восклицают:
585 "И поделом! О, зачем показала я в дерзости праздной
Рану мою? Для чего то признанье, которое должно
Было таить, я, увы, поручила дощечкам поспешным?
Надо мне было вперед души его выведать тайны
Речью окольной! Затем, чтобы мне не носиться по ветру,
590 Часть парусов развернув, испытать дуновенье сначала
Надобно было — и плыть проверенным морем; теперь же
Я парусов напрягла полотно неизведанным ветром,
И на утесы нести мой корабль; потону — и нахлынет
Весь на меня Океан, моему не вернуться ветрилу!
595 Что же? Иль ясные мне не вещали приметы — преступной
Не предаваться любви, — недаром письмо при посылке —
Я уронила и с ним мои уронила надежды?
Что бы число изменить, или даже письма содержанье?
Все-таки лучше число… Сам бог советовал, ясно
600 Сам указанья давал, — да только была я безумна!
Должно мне было самой говорить, а не воску вверяться,
Надо мне было
Слезы увидел бы он; лицо бы увидел влюбленной.
Больше могла б я сказать, чем эти вместили таблички!
605 Против желанья его я могла бы обвить ему шею,
Милые ноги обнять и о жизни молить, припадая.
Если б отверг он меня, увидал бы, что я умираю.
Предприняла бы я все; и когда бы одно не смягчило
Жесткую душу его, — могло бы все вместе. Отчасти,
610 Может быть, в том виноват и посыльный-слуга. Подошел он,
Верно, некстати, избрал неудачное время. Не выждал
Мига, когда у того и досуг был, и мысли свободны.
Это сгубило меня. Он, однако, рожден не тигрицей!
Ведь не каменья же он, не железо он твердое носит
615 И не алмазы в груди; молоком он вскормлен не львицы!
Будет он все ж побежден; повторю нападенье; досада
Не остановит меня нипочем до последнего вздоха.
Если бы можно назад воротить совершенное, — лучше
Было бы не начинать, — но начатое должно докончить!
620 Так, но не может же он, если б я отложила признанья,
Не вспоминать постоянно о том, что я сделать решилась.
Если я буду молчать, он подумает: то увлеченье
Легкое; боле того — что его искушаю коварством.
Будет он думать, что я покорилась не богу, который
625 Сильно так жег и сжигает мне грудь, — но влечению плоти.
Все, наконец, мне равно: несказанное я совершила.
Я написала ему, молила, греха я желала.
Это одно совершив, не могу я назваться невинной.
Действуя дальше, любовь я спасу, а вины не прибавлю", —
630 Молвила. И до того в ней расстроен смущенный рассудок! —
Жаждет опять испытать, что ее же сразило. Не знает
Меры, несчастная; вновь подвергает себя униженью…
Делу не видя конца, он бежал от греха, он покинул
Родину и основал град новый в земле чужедальней.
635 Скорбью томима, тогда Милетида лишилась и вовсе
Разума, как говорят. Тогда сорвала она платье
С груди и стала в нее ударять в исступленном безумье.
И откровенно, в бреду, признается при всех, что надежды
Не совершились любви. Родимый свой край и пенатов
640 Бросив постылых, идет по следам убежавшего брата.
Как, потрясая свой тирс, о потомок Семелы,412 по чину
Раз в три года тебя исмарийские славят вакханки, —