Метка
Шрифт:
Когда король отправился в далёкие земли, девушка приняла решение. Она обыскала покои мужа сверху донизу и нашла ключ, скрытый в глубине негасимого огня в очаге. Языки пламени опалили ей платье, ключ обжёг пальцы, но она решительно вставила его в замок ларца. Ключ повернулся, и обожжёнными руками девушка подняла крышку.
Из ларца вырвалось всё самое злое, пагубное, жестокое, отвратительное, ядовитое и свирепое. По миру разлетелись все несчастья и бедствия, поглотив всё хорошее. Содержимое всего одного ларца наполнило скверной весь свет.
На дне ларца осталась лишь надежда.
Спустя месяц пришло время следующей церемонии чтения имён. Я готовлюсь к ней, как к свадьбе.
На моей коже новый знак, начатый моим телом и законченный Обелем. Я одеваюсь в традиционный наряд. В последний раз я надевала его на праздник в честь окончания школы. Втираю в кожу ароматное масло и выбираю одежды оранжевых и золотистых цветов. Платье, пальто и шаль скрывают мою кожу от посторонних взглядов. Закрыв глаза, я мысленно готовлюсь пережить этот вечер. Мы с мамой идём на церемонию, держась за руки, в привычном дружеском молчании. От пронизывающего холода стынут руки и замерзают на глазах слёзы.
Зал поминовения встречает нас ароматами благовоний. Пламя свечей колеблется, когда мы закрываем дверь. Верити уже в зале, на этот раз она нас не ждала. Мы с мамой выходим вперёд, проверяем страницу, на которой раскрыта книга имён, и зажигаем ещё несколько свечей. Я приношу нам по стакану воды, чтобы освежить горло во время чтения.
Мы переглядываемся. Мама кивает и ободряюще улыбается нам. Мы читаем имена, даже если никто не приходит нас слушать. Первой читает Верити, а я, прикрыв глаза, вслушиваюсь в имена, мысленно повторяя каждый слог. Вдыхая аромат благовоний, я представляю, что меня окружают души давно почивших. Тепло и сумрак зала поминовения действуют на меня умиротворяюще. Я открываю глаза, пытаюсь привыкнуть к полутьме. В зале появилось несколько слушателей, но ни с кем из них я не знакома. Пересев в первый ряд, я надеюсь побороть надвигающуюся сонливость. Сегодня мне нельзя спать. Сегодня слишком важная ночь!
Тихий, но ясный голос Верити произносит имена одно за другим, словно церковные тексты или стихотворение. Мы возрождаем здесь старые истории, вспоминая мёртвых и впуская их в этот зал пусть ненадолго. Я почти ощущаю их присутствие, чувствую переплетение наших душ.
Снова мерцают свечи… Входит ещё один слушатель. Это Обель. Взглянув на меня, он тихо садится в зале. Мама меняется местами с Верити, и теперь под высокими сводами эхом звучит её мягкий голос.
Слушая имя за именем, я думаю о той девушке, которой подарили ларец. Всю вину возложили на её плечи. Она была столь глупа, что поддалась искушению. Она выпустила на волю зло. Но создала это зло не она, а кто-то другой.
Она не просила дарить ей ларец, не собиралась ничего менять. Иногда зло просто ждёт, притаившись где-нибудь, и не важно, кто выпускает его в этот мир.
Интересно, что сделала та девушка потом? Попыталась собрать всё плохое, хватая голыми руками и запихивая обратно в ларец? Или сдалась, приняла зло и стала его частью? Или попыталась сразиться со злом? А может быть, открыла окно и выпустила всё плохое во тьму, в надежде, что никто не догадается, чья в том вина?
Мне хочется думать, что она взяла ларец и пошла с ним по свету, а встречая частичку зла, брала её в руки и укрощала добрым словом. Мне нравится думать, что она собрала все несчастья обратно в ларец и печали в мире стало меньше. Что она не поддалась злу, сохранила надежду.
Лихорадочно дыша, я поднимаюсь на подиум и встаю перед книгой. Имена выписаны прекрасным почерком, словно кости, связанные мышцами, которые на моих глазах превращаются
Не спеша переворачиваю страницу, на секунду переводя взгляд на слушателей, с которыми делю сегодня эти имена, эти мгновения, эти жизни. И вижу их всех: Оскара и Верити, Обеля и Софи, Мел и Джека Минноу. Но долго смотреть на них я не могу. Надо сосредоточиться на именах. Продолжая чтение, я достаю из кармана лист бумаги. Держа руки за книгой, чтобы не было заметно из зала, разворачиваю свой лист и кладу на книгу. Теперь передо мной новая страница. Я должна прочесть все эти имена.
Коннор Дрю, отец Оскара
Мел, рассказчица
Миранда Флинт, моя родная мать
Джоэл Флинт, мой отец
Снова охватив быстрым взглядом зал, я вижу каждого. Все молча слушают. Некоторые улыбаются – те, чьё мнение важно для меня. И я снова читаю имена. Все имена забытых, которые Верити скрепя сердце отыскала для меня в архивах. Все имена почивших пустых, которые собрал для меня Обель. Имена мёртвых, которые никогда не произносили после их смерти.
Я ненадолго умолкаю. В зале поднимается ропот, слушатели встают, некоторые подходят к сцене. Сделав ещё глоток, я добавляю к моему списку последнее имя.
Леора Флинт
Мы помним тебя
Глядя на Мел, спешащую ко мне широкими шагами, я захлопываю книгу. Прикрыв глаза, чтобы не видеть нарастающей сумятицы в зале, я медленно разматываю шаль. Снимаю пальто и расстёгиваю платье.
Сбросив все покровы, я стою в юбке и нагруднике. Оставив прошедшие годы на земле вместе с платьем, я иду через зал, далёкая от всего и от всех. При виде знака, который занимает верхнюю часть моей груди и плечи, встречные ахают. Когти птицы впиваются мне в грудь, кончики крыльев спускаются с плеч.
Ворон. Ворон. Это знак ворона.
Я выхожу на улицу. Снежинки кружатся, словно перья. Всё бело. Город пуст.
От автора. Слова благодарности
Я и не подозревала, что мои мечты когда-нибудь осуществятся. Я самый счастливый писатель на свете, и всё благодаря удивительным людям.
Джо Анвин. Боже мой, как мне вас отблагодарить? Вы дали мне возможность заниматься самым любимым делом в жизни. Вы сохраняли уверенность в моих силах, когда я её теряла. Вы показали мне и столь многим, кроме меня, что доброта – лучшее из всех человеческих качеств. Спасибо, что разглядели во мне скрытые таланты. Моя книга увидела свет благодаря вам. И ещё я благодарю всех прекрасных писателей в JULA. Вы самые чудесные, замечательные, умные и уравновешенные. Люблю вас всех!
Женевьева Герр. Наша встреча – это выигрыш в лотерею! Мне невероятно повезло работать с вами. Я восхищена вашей проницательностью, способностью воодушевлять разуверившихся, вашей удивительно искусной и мягкой манерой работы. Вы преобразили мою книгу, каждый ваш совет оказался верным. Вы были терпеливы, добры и постоянно вдохновляли меня писать. Вы заслуживаете всего самого лучшего в этой жизни. Мне не хватит слов благодарности, чтобы выразить всё, что я чувствую. (Кроме того, моя кожа сейчас выглядит лучше, чем когда бы то ни было, гениальная вы чертовка!).