Методом исключения
Шрифт:
— Вы знаете Михаила Студенова?
Суслик удивленно вскинул брови:
— Кто такой?
— Короткая же у тебя, братец, память, — попенял ему Савельев.
— Не скажите! — обиделся Суслик. — Память у меня что надо! Только если я этого вашего Студнева…
— Студенова, — поправил его Орехов.
— Один хрен! — отмахнулся Суслик. — Только если я его отродясь в глаза не видел, то как, скажите, мне его помнить?
— Ох, Рябов, Рябов!.. — огорченно проговорил Орехов, подвигая на край стола
Суслик сделал, как ему было сказано, и поднял на Орехова вопросительно-выжидательный взгляд живых, близко поставленных маленьких глаз, пошевелил остреньким, несколько вытянутым вместе с верхней губой носом.
— А дальше куда?
— Вперед, в кутузку! — сказал Савельев.
Суслик подпрыгнул со стула.
— За что?!
— Сам знаешь.
Суслик посмотрел на Орехова.
— Не надо загадок, гражданин следователь! Говори прямо: кого я убил?
— К счастью для него и для вас, не убили, а тяжело ранили Михаила Студенова, — ответил Орехов.
— Да вы что? — завопил Суслик. — Я ж вам… Я ж в глаза его не видал!..
— Вот завтра и разберемся, — сказал Орехов. — Если не виноваты, отпустим на все четыре стороны.
— Завтра! Вам хорошо говорить, а там мать всю ночь будет ждать меня! У нее сердце больное, может не выдержать…
— Дома есть телефон?
— У соседей, — Суслик сказал номер.
— Сообщим матери, — пообещал Орехов.
— Э!.. — встрепенулся Суслик. — Небось, скажите ей, что я арестован?
— Задержаны, — уточнил Орехов.
— Тогда уж не звоните совсем! — убито проговорил Суслик. — Лучше уж пускай думает, что я у Верки остался. А завтра вы меня так и так отпустите, я ж правда ни в чем не виноват!..
8
Утром следующего дня к Орехову явилась вызванная повесткой Таня Судакова. Узнав, что ей предстоит опознавать парня, который на ее глазах тяжело ранил Михаила, девчонка вся сжалась в комочек.
— Я его плохо… я не смотрела… — залопотала она тихим голосом. — Я… Я не смогу его узнать!..
— Но ведь он стоял рядом с тобой, и он к тебе обратился с просьбой! — уговаривал ее Савельев, который пришел сообщить, что для проведения процедуры опознания все готово, и нужно лишь пройти в соседний кабинет.
— Я… Я не видела его… Я на Мишу смотрела! — едва слышно лепетала Таня.
— Да ты вспомни: когда он попросил тебя позвать Пономарёву, в этот момент ты наверняка взглянула на него! — продолжал давить на нее Савельев.
— Не знаю!.. — Таня вскинула на него испуганные глаза. — Я же на Мишу только смотрела, и опять опустила голову, так что густая челка совсем закрыла глаза.
— А может, все
Однако девчонка была уже в слезах.
— Не надо! Я боюсь! Отпустите меня!.. — тихо подвывала она, некрасиво кривя рот.
Орехов шепнул оперу:
— Ладно, все, — сделал в повестке отметку и отпустил Таню с миром.
Когда она выходила из кабинета, он увидел мелькнувшие в коридоре белокурые патлы Режиковой и, подскочив к двери, не дав девчатам перемолвиться словом, позвал Нину в кабинет.
Она и глазом не моргнула, когда перед нею предстала троица разномастных обитателей кутузки: один, худой верзила с помятым лицом, угрюмо глядел поверх ее головы; другой, круглоголовый крепыш, криво улыбаясь и посверкивая золотой фиксой, мерил ее нагловатым раздевающим взглядом водянистых глаз. А третий…
Третьего Нина опознала без колебаний.
— Он и приходил тогда к Ленке, — пояснила она, когда парней увели. — С час дожидался ее в комнате.
— Не вспомните точно, когда это было?
Нина поглядела в потолок.
— Так… В середине июля я вышла из отпуска. Ну, где-то через неделю или две после этого.
— И потом еще видели его?
— Не помню уж… Нет, кажется, больше он не приходил.
Савельев несколько раз звонил на квартиру таксисту Шмелеву, который уже отработал ночную смену и ему давно полагалось быть дома. Но всякий раз трубку снимала его жена и неизменно сердитым голосом отвечала, что мужа нет.
— Он часто задерживается после смены? — решил поинтересоваться Савельев.
— Бывает, — коротко ответила жена.
Потом квартира Шмелевых перестала вообще отвечать. На квартире у сменщика телефона не было, а диспетчер таксопарка ничего не могла сказать о его местонахождении: где-то на линии.
В середине дня с разрешения главврача провели опознание в больнице. Перед койкой пострадавшего рядком посадили Суслика и еще двоих. Тяжелый взгляд Михаила Студенова прогулялся взад-вперед по лицам и мстительно уперся в Суслика:
— Этот!..
9
— В воскресенье семнадцатого января, около семнадцати часов, вы вошли в тамбур женского общежития на улице Ясной и после короткой перепалки со Студеновым ударили его в область печени острым предметом, причинив ему тяжкое телесное повреждение. После чего скрылись с места преступления…
— Мужики! — патетически воскликнул Суслик, нетерпеливо перебив Орехова. — Одно из двух: либо у меня, либо у вас крыша поехала!
— Тебе еще не надоело выламываться? — осадил его Савельев. — Тебя потерпевший опознал, соседка Пономарёвой опознала — чего еще надо?