Метро 2033: Гонка по кругу
Шрифт:
Еще Ева увидела небольшую трибуну, сколоченную из тщательно обтесанных досок и выкрашенную в приятный глазу голубой цвет. Очевидно, ее сделали для важных ганзейских шишек. Пока что трибуна была полупуста, но наверняка ближе к началу состязаний на ней не окажется ни одного свободного места. Возле трибуны стояли две тумбочки: одна – для регистрации участников соревнований, другая – для тех, кто хотел сделать ставки. Между зеваками тут и там мелькали торгаши с лотками на плечах, предлагая воду, маленькие кусочки свинины, жареные грибы и еще какую-то снедь.
Желая узнать, кто зарегистрировался на данный момент, Ева подошла к тумбочкам.
– Сколько
Худолицый, изрядно поседевший чиновник в сером джемпере посмотрел поверх очков на девушку. Вид у него был вполне располагающий, но очень уж усталый. Возможно, ему просто надоело давать одни и те же ответы, и потому, чтобы предупредить лишние расспросы, он сразу выдал всю информацию.
– Мало, – сказал он, – в этом году меньше, чем раньше. Пока что – пять команд: от Ганзы, Красной Линии, Полиса, Конфедерации 1905 года и Бауманского альянса. Арбатская Конфедерация, Содружество ВДНХ и Четвертый Рейх своих участников не прислали. С ВДНХ-то все ясно, они еще от вторжения черных мутантов не отошли, Рейх отказывается по политическим причинам, а вот почему арбатцы не захотели – не знаю. Опять из-за каких-нибудь мелочных склок. Зато Бауманский альянс впервые участвует. А вот анархистам запретили совать нос на территорию Кольцевой линии. Да и вообще команд от вольных сталкеров можете не ждать. Залог повысили в полтора раза. Вы удовлетворены моим ответом?
Ева хотела уточнить насчет залога, но к тумбочке подошел седобородый сталкер. Он добродушно покосился на девушку и спросил:
– Леди, вы закончили? А то нам нужно зарегистрироваться.
Скорее по привычке, нежели специально, Ева кокетливо улыбнулась и шагнула в сторону. За седобородым стояли еще двое: молодой высокий парень лет восемнадцати и хмурый черноусый мужчина.
«А вот и вольные сталкеры», – догадалась Ева и повернулась к другой тумбочке, за которой сидел букмекер, одетый, как и чиновник, занимающийся регистрацией, в серый джемпер.
– Хотите сделать ставку? – букмекер учтиво улыбнулся, протирая платком вспотевшую лысину.
Ева пожала плечами.
– Ставьте, милочка, на Граба, не прогадаете, – донесся до нее надменный певучий голос. – Конечно, выигрыш будет небольшой, ведь это фаворит, но зато ваши патроны не будут потрачены впустую.
Ева подняла глаза и увидела ухоженную женщину с толстощеким ребенком на коленях, сидящую на трибуне в нижнем ряду. Одета дама была просто шикарно. Почти как на старых журнальных картинках. На ней было бледно-розовое вечернее платье с полупрозрачными длинными рукавами. Расшитое изящными рюшками и стразами-зеркальцами, оно блестело, отражая яркий электрический свет ламп. На шее красовалось элегантное золотое колье, усыпанное настоящими бриллиантами. А еще рядом с дамой стоял холеный телохранитель с висящим на плече короткоствольным автоматом. Ева невольно почувствовала укол зависти.
«Сучка! – подумала она. – Выпендрежница чертова, и не холодно тебе!»
Впрочем, на Павелецкой кольцевой действительно было тепло, по крайней мере, если сравнивать с Новокузнецкой и уж тем более с Павелецкой радиальной. Сдержавшись, Ева спросила:
– А кто такой Граб?
– Как? – дама театрально подняла брови. – Вы не знаете Алексея Грабова? Он дважды чемпион Ганзейских игр. И уж поверьте моему опыту, милочка, победит и в третий раз.
– Да, краем уха слышала, – задумчиво сказала Ева.
Ей вдруг пришло в голову, что
«А я, наверное, твоя изнанка, – подумала Ева. – Я хоть и сестра гауляйтера, а все равно не такая. Я видела много грязи, а что видела ты, курица с колье?»
– Краем уха слышали об Алексее Грабове, – снисходительно произнесла дама. – Подумать только, о самом Алексее Грабове просто что-то слышали. Вы, милочка, случайно, не с периферии?
Ева не знала, что ответить; ей вообще не хотелось общаться с этой напыщенной дурой. Ну о чем можно говорить с собственной изнанкой? Ведь точек соприкосновения как бы и нет. Полные противоположности. Где у одной – черное, у другой – белое, и наоборот.
Ева прокручивала варианты, как бы побыстрее избавиться от назойливой дамы, но удобный случай подвернулся сам. Трое сталкеров, собиравшихся участвовать в Играх, о чем-то напряженно перешептывались. Вдруг черноусый выпучил глаза, подскочил к тумбочке и, ударив по ней волосатой лапой, заорал:
– Что за дерьмо!!! В прошлом году взнос был триста маслят! А теперь – четыреста пятьдесят! – черноусый снова ударил ладонью по тумбочке. – Мы целый год копили, и что теперь делать?! Все впустую!!!
– Молодой человек, – чиновник, усталый, но невозмутимый, посмотрел поверх очков на бунтаря, – если вы сейчас же не прекратите, охране придется удалить вас с территории Содружества Кольцевых Станций. И поверьте, в течение двух лет вы не сможете попасть сюда даже транзитом.
– Но как это! – прохрипел черноусый. – Четыреста пятьдесят, целых четыреста пятьдесят…
– Вил, погоди, не горячись, – попытался успокоить напарника седобородый сталкер.
– Что значит – не горячись?! – скрючив пальцы, черноусый потряс руками. – Ты сам подумай, Дед, нам не хватает ста маслят. Сто маслят! А если бы хватало, чем бы мы волыны заряжали? Дерьмом?
– Молодой человек, – чиновник перешел на повышенные тона, – закон есть закон, а правила есть правила, не я их составлял.
– Да пошел ты на хер со своими правилами, гнида канцелярская! – черноусый схватил рюкзак и, бесцеремонно расталкивая прохожих, направился к выходу.
– Вил, погоди! – крикнул вдогонку седобородый.
– И ты, Дед, тоже иди на хер! Срал я на ваши Игры! Во всем себе отказывал, какого, спрашивается…
– Ну вот, – констатировал парень, – теперь нам не хватает двухсот патронов. Про Игры можно забыть.