Меж молотом и наковальней
Шрифт:
— Ты об Анри? — прошипела я, ибо другого кандидата на героя-любовника рядом со мной как-то не наблюдалась. Да и, учитывая все случившиеся, Анри тоже на эту роль подходил не совсем.
— Нет, я не про Анри, — голос Сашки был каким-то странным. Усталым, наверное. И с легкой грустинкой. — Я, несомненно, не про Анри. И все же?
Он что всерьез?
Нет, на самом деле всерьез, по глазам видно. И сразу как-то забылась и осень, и хандра, и даже тетка на время забылась. Остался лишь внимательный взгляд Сашки, его настороженное лицо, его напускная
— И все же нет, — вслед за Сашкой поменяла я тон на серьезный. — Мне хватает и этого кошмара с вампиром, а ты мне еще одного поклонника пророчишь? Совсем с ума сошел?
— Да нет… понимаешь, — продолжал Саша, осторожно продолжал, будто тщательно подбирал слова. Дожила, Сашка теперь тоже со мной обращается, как с хрустальной статуэткой. Вроде и хочет что-то сказать, но и обидеть не хочет. Боится, что сломаюсь. У бессмертных, наверное, научился.
Только меня не так и легко сломать-то. Ну поплачу. Ну порефлексирую. Сегодня. Завтра встану и пойду дальше, в первый раз что ли? Никакой Анри и его выходки меня не сломят.
Но Сашка закончил подбирать слова и я вздохнула, устроилась в кресле поудобнее и приготовилась внимательно слушать. Улавливая едва уловимые интонации и угадывая скрытые смыслы.
— То, что с тобой происходит, оно очень похоже, на… — Саша вновь замолчал. Потом мотнул головой, будто отгоняя шальные мысли и прошептал сам себе под нос. — Нет, пожалуй, это глупо, забудь.
Ага, так я тебе родной и дала сорваться с крючка!
— Забудешь тут, — прохрипела я. — Давай уже раз начал.
— Скажи, был ли в твоих снах кто-то с Лидией, кого ты увидела так же и в реальной жизни? Кто-то, кого она любила больше жизни. Того, кто следовал бы за ней по пятам и кто был бы ей предан больше, чем кто-то в жизни.
— Ее муж? — о том черноглазом я умолчала…
Даже если я не верила в эту прошлую жизнь, то все равно не хотелось быть способной на измену. И та тоска в глазах незнакомца, когда я протягивала ему ошейник… такая боль… и в нем, и во мне самой. Почему? Откуда? Откуда это дурацкое чувство, что все это реально?
Слишком реально.
— Нет, не муж, — тихо сказал Саша. — Кто-то еще… Катя, прекрати таить, это важно, слышишь? Был?
— Был… — выдохнула я, опустив голову. — Был кто-то… Но только там, не тут. Тут я его никогда не видела. Вообще так жизнь… она как бы другая, оторванная от этой. Там нет никого и ничего знакомого. Там многое… страшно и непонятно.
— Рассказывай.
— Саша, я…
— Рассказывай. Если не можешь разобраться сама, просто расскажи, разберемся вместе. Давай. Или ты мне не веришь?
— Верю.
— Вот и умница. Я слушаю.
Машина мягко неслась вперед, а я откинулась на спинку кресла и закрыла глаза… погрузившись в свои то ли сны, то ли видения. И начала рассказывать. Сначала слова не шли, застревали в горле. Но чем больше я говорила, тем было легче. Я
Я рассказала про все. И про девочку, что пряталась в шкафу, и про убийство мужа Алиции, и про странные видения о черноглазом незнакомце. Рассказала спокойно, сама удивляясь тому спокойствию, будто рассказывала про фильм или про странную книжную историю в которую до конца и сама не поверила.
Но это, оказывается, было мне так нужно… Рассказать. Кому-нибудь. Выплеснуть все, что накопилось на душе и надеяться, что никто не осудит.
Слова закончились. Дорога и дождь — нет. Я открыла глаза и поняла, что мы въехали в город. Спали в серой пелене мокрые, еще так похожие на деревенские, дома. Кутались в кипарисовые и яблочные шали. Ждали зимнего сна с таким же нетерпением, как и я.
— Ошейник, говоришь? — ухватился в моем рассказе за одну единственную деталь Саша, и в голосе его почему-то послышалась сталь. — И огромный черный пес у ног Алиции? Тот, кому она доверила собственного ребенка перед смертью? Черноглазый незнакомец? Ты уверена, что нигде подобного не видела в последние дни?
— Нет! — выкрикнула я, удивляясь упрямству Сашки.
Да что он вообще от меня хочет?
— Если только… — Сашка вдруг долбанул по тормозам, и машина сделала крутой вираж, чудом не врезавшись в дерево. Слава тебе Господи, что за нами никто не ехал, а по обе стороны дороги были склады и ни одного пешехода. От Сашки подобного фокуса я, честное слово, не ожидала.
— Придурок! — вскрикнула я. — Какой же ты придурок! Убить нас захотел?
— Нет… — Сашка вновь повел машину по мокрой, в ранах выбоин, дороге и будто расхотел, в один миг, задавать вопросов. Лишь посмотрел на меня искоса и сказал:
— Если то, о чем я думаю, правда, ты очень жестока, Катя. Боже, как же ты на самом деле жестока! И как наивна! Тебе стоит держаться подальше от Анри. Эта связь погубит и тебя, и его. Если уже не погубила. Я вообще удивляюсь тому, что вытворяет вампир, не совсем его понимаю.
Разболтался тут! А мне вдруг расхотелось с ним ехать. Надо было самой за руль сесть. Да, я не совсем в хорошей форме, но не психую же за рулем, честное слово! А Сашка еще делает вид, что ничего не произошло, каминадзе чертов!
— Ты ничего не забыл, Анри хотел меня…
— Ничего не забыл, — жестко ответил Саша. — Только странно все это. Анри, может, и был на тебя зол, но все же поставил на тебя метку избранницы. И вел он себя все время скорее как по уши влюбленный, а не как…
— Влюбленный вампир, — хмыкнула я. — Саш, ты не девушка, чтобы Сумерками зачитываться. Право слово, Анри бессмертный, во что он во мне влюбился? Красоток он за свою жизнь навидался немало, умом я тоже, ты сам сказал, особым не блещу, так к чего бы ему в меня влюбляться? С самого начала этому удивлялась, а теперь понимаю, насколько глупо хотя бы на миг поверить, что он мной увлекся. С какой стати?