Между этажами
Шрифт:
Тишина.
Его щека была ледяной, но это же не значит, что он умер — слишком быстро, да ведь?
Пощупала запястье — никакого пульса.
Ну это же ещё ничего не значит, подумала я, и подбородок задрожал. Вдруг пульс фейри нужно проверять не на запястье.
Пощупала и его шею, но никакого пульса, и поняла, что все тренировки Зеро были направлены на убийство, а не на исцеление. Я даже искусственное дыхание делать не умела.
Трясущейся рукой вынула нож: хуже уже не будет.
Таким же дрожащим
— Атилас? Атилас, не умирай. Потерпи всего чуть-чуть.
Он не ответил, и в Атиласе не было того, что я при помощи временных вампирских способностей ощущала всего несколько минут назад. Что-то похожее на тень или тьму.
Атилас умер навсегда.
Глава 12
Комната вокруг уже была как в тумане, так что я не сразу и заметила, что очерта-ния предметов стали совсем размытыми. А когда заметила, только сказала:
— Что за фигня? — и не задумываясь прижала Атиласа, хоть спасать его уже слиш-ком поздно.
И поняла, что происходит, только когда серый бесформенный туман начал посте-пенно обретать иные черты.
— А смысл? — зло прорычала я и сильнее прижала Атиласа к себе, — Слишком позд-но!
Но могла бы и не разоряться: комната бесследно растворилась, а я сидела в конце знакомого коридора, в луже голубой крови, прижимая Атиласа
Всё ещё в Между, но уже не в тюрьме. Как досадно.
— Как думаешь, Пэт, — еле слышно произнёс Атилас, — Сможешь ли ты не корить весь мир и немного ослабить хватку?
Я вскрикнула и уронила его голову на свои колени.
— И быть может ты будешь столь добра и перестанешь меня трясти?
В конец ошалев я глянула на него сверху-вниз. Его голова всё ещё лежала на моих коленях, рубашка промокла от крови, а полуоткрытые глаза смотрели на меня со знако-мым удивлённым задором.
— Какого фига? — воскликнула я, — Ты жив? Но ты же умер! Как? И как, блин, мы выбрались?
— Полагаю уместным было бы поздравить оказавшегося живым знакомого, а не вы-валивать на его голову кучу жалоб, — сам не зная, что повторяет мои слова, сказал Атилас.
— Ага, именно так Зеро и сказала. Поздравляю, но как ты, блин, выжил?
— Ах, неужто придётся объяснять снова?
— Ну да. Вообще не понимаю, что значит «лунный свет преграждает путь,» так что если…
— Ад, не лунный свет. Воистину мне стоит обсудить с Зеро твоё образование. Да будет тебе известно, что из лунного света и заточения можно выбраться только, принеся себя в жертву.
— Говоришь так, будто ничего и не случилось, а между прочим ты меня раз пять-шесть убил, — кисло заметила я.
— А, да, — ответил Атилас, и сероватая тень вернулась к его лицу: теперь-то понят-но, что это такое, — Если бы ты постоянно не возвращалась, мне не приходилось бы снова и снова убивать тебя.
— Даже не думай сваливать всё на меня, — не сдержалась я. Но вообще-то если по-думать, то во всём случившемся виновата не я, и даже не Атилас. Просто впервые он ошибся. Сильно, сильно ошибся. Никогда бы не подумала, что это может однажды про-изойти, но вот — произошло, — А разве нельзя… нельзя просто извиниться?
— И что же сподвигнет меня на такой шаг?
— Ну так принято. Ты извиняешься, я тебя прощаю. Так вот просто: хуже никому не будет.
— Пэт, — раздосадовано сказал Атилас, — Не прощай меня.
— Вы трое можете говорить мне много чего, — заупрямилась я, — Но вот тут вы бес-сильны, а решать мне.
— Знаю, — ответил он, — Вероятно это одна из причин, почему мы находим людей столь отталкивающими: в них всегда есть скрытый элемент, на который мы повлиять не в состоянии.
— Или можно просто извиниться, — ухмыльнулась я, — Всяко лучше, чем давиться от раздражения по поводу того, что тебя спас какой-то там питомец, не правда ли?
Атилас снова попытался сесть и опять отхаркнул кровью.
— Что учудил? А ну ляг! Ты ещё и не излечился толком!
Но он не успокоился, пока не сел, а потом поклонился. Долгий поклон: голова низко опущена, глаза в пол.
— Прекрати, Атилас, — поёжилась я.
— Если ты прощаешь меня против моей воли, то будь добра, прими такие извине-ния, пусть и против собственной, — ответил он.
— Так вот это что? Извинения?
— Что-то наподобие, — ответил Атилас, — Это те извинения, на которые я способен. Ещё раз, Пэт, предостерегаю тебя: не прощай меня. Ни одному из нас это не принесёт ни-чего хорошего.
— Да что ты понимаешь? — задрала нос я, — Ты всего лишь фейри. В человеках не шаришь.
Атилас беспомощно рассмеялся и опёрся спиной о стену возле меня.
— Но помни, Пэт, я предупреждал. Почему бы нам не продолжить путь, как сопер-никам, рука об руку?
— Не знаю, как там у фей принято, — ответила я, — Но в мире людей соперники со-обща не работают.
— Да неужели?
— Ну только если у них с мозгами всё в порядке. Тот, кто идёт с тобой одним путём, рука об руку, не соперник, а союзник. Слушай, может ты, блин, пожалуйста, приляжешь, пока Зеро не придёт? Ты мне все джинсы кровью залил.
— Мне нужно немного времени для восстановления, — отозвался Атилас, — А спасать меня нет необходимости.
Я не сдержалась и гоготнула. Постаралась превратить смешок в кашель, но было уже поздно.
— Ага, и поэтому мне пришлось прийти и спасти тебя?
— Всего лишь пытаюсь сказать, Пэт, — удивлённо ответил Атилас, — Что моё тело уже начало восстанавливаться, а так как потоки лунного света больше не истощают ре-сурсы организма, вскоре смогу встать.
— Везёт же некоторым, — позавидовала я, — Тебе и вампирские слюни не нужны.