Между нами война
Шрифт:
— Павел Геннадьевич, — пыхтела я, пытаясь выбраться из захвата. Устраивать концерт на свадьбе не хотелось, но и терпеть его лапанье тоже.
— Мирослава Евгеньевна, — шептал он, пытаясь поцеловать в щёку.
— Если вы меня сейчас же не отпустите, я устрою такой скандал, вы у меня под суд пойдёте! — прошипела я, смотря в глаза начальнику.
— Слушай, Мира, — сказал он, положив руку на мои нижние девяносто и прижавшись своим пахом. — Я что, как-то не так выразился? Тогда повторю ещё раз — сегодня ты перестаёшь бегать от меня, становишься ласковой кошечкой, после вечеринки едем ко мне домой, где ты долго и со вкусом удовлетворяешь мои пожелания.
— Ты её слышал, боров? Убрал руки немедленно, пока я их тебе не сломал, — раздался за спиной бархатный баритон с нотками хрипотцы, до боли знакомый, и когда-то такой родной. Повернулась на звук и уставилась в тёмно-карие, как у моего сына, глаза.
Павел Геннадьевич выпустил меня и гневно обратился к мужчине, что-то отвечая, но я не слышала его, не слышала музыку, крики поздравлений, топот ног, — я ничего не слышала. Передо мной стоял мужчина, пять лет назад разбивший мне сердце, и подаривший на память точную копию себя. Он снова что-то сказал моему начальнику и повернулся ко мне. Прижал несопротивляющееся тельце к себе, и повёл в танце. Мы двигались красиво в кругу танцующих, он умело и профессионально вёл меня в танце, кружил, прижимая к своему мощному телу.
— Как ты меня нашёл? — прошептала я, когда музыка закончилась, и мы остановились.
— Привет, Мира, я скучал, — не ответил он, проводя большим пальцем по моему лицу и заправляя локон за ухо.
Я дёрнула головой, отстраняясь от ласки, и сделала шаг назад. Нельзя, нельзя поддаваться обаянию мерзавца.
— Мне нужно в уборную, — сказала я, направляясь за сумочкой.
— Нам нужно поговорить, малышка, — пытался остановить меня отец моего ребёнка.
— Да, да, поговорим, я немного устала и хочу писать, — отмахнулась я, — подожди меня здесь.
В моей голове набатом стучала лишь одна мысль: «Бежать!!». Бежать, и быстро — от него, от начальника, от всех. Самое главное, он не должен узнать о Мироне, иначе ворвётся в мою налаженную и спокойную жизнь. Я не должна позволять ему снова разрушить мой мир и вытоптать душу.
Я спешно ретировалась вниз, сделав крюк мимо туалета, и побежала в подвальный этаж, где была гардеробная. Схватила своё пальто и попросила выпустить меня с чёрного выхода для персонала. Улыбчивая девушка кивнула мне, и проводила через кухню. Пока одевалась в гардеробе, успела через приложение вызвать такси к месту чуть дальше ресторана, и как только оказалась на улице, побежала во двор, куда поставила точку посадки. Таксист уже стоял и ждал меня; как только я оказалась в салоне авто, расслабленно выдохнула и потёрла переносицу, откидываясь назад.
Жаль, но придётся снова резко менять жизнь.
Глава 2. Гость из прошлого
Мирослава
Я зашла в пустую квартиру, и тут же была оккупирована Демоном. Маленький, но гордый пёс, виляя хвостом, встречал меня у порога.
— Привет, малыш, — потрепала я пса по голове, — кушать хочешь? Гугуши хочешь?
Гугуши — означало гулять. Собака была очень умная, а её хозяева ленивые. Мы открывали ей дверь в подъезде со словами «иди гугуши», и уходили домой. Собака гуляла, делала свои дела, возвращалась и громко лаяла под окнами. В это же время Мирон уже просыпался и спускался вниз, чтобы запустить Демона обратно. Вечером мы старались с Мироном гулять вместе, но так как они ушли, я смело позвала пса и пошла открывать подъездную дверь.
— Иди гугуши, давай, Демон, вперёд, — поторопила я собаку.
Пёс стремглав ринулся к кустам, пугая уличных кошек
— Прибалт, что ли?
— Нет, я не из этой страны, — загадочно улыбнулся он.
У Корвуса глаза на свету темнели, или в них словно появлялись язычки пламени, — он говорил, это уникальная особенность его организма: глаза меняют цвет в зависимости от настроения. Я же не верила, считала, что он носит специальные линзы, и меняет их время от времени.
Мужчина был опасно красивый и чертовски сексуальный, я почти сразу потеряла голову от него, полностью растворилась в этом человеке. А он воспользовался мной, отдохнул от рутины и быта, и вернулся в свой мир богатства и красивых женщин. Это сейчас, через почти шесть лет, я понимаю, что была для него просто очередной любовницей в очередном провинциальном городке, где он мимоходом, по работе, задержался. А тогда на моих глазах были розовые очки и весь мир сиял отражением моей любви.
Я так углубилась в мысли и воспоминания о прошлом, что вздрогнула, услышав голос домочадцев.
— Нет, сначала моем руки, — направляла мама Мирона в ванную комнату, — а чего у нас свет горит? Мира, это ты?
— Да, я пришла пораньше, принимаю ванну, — крикнула я, — сейчас выйду!
Вынула пробку, спуская воду. Даже вода остыла, и кофе так и не допит. Вот зачем я вспомнила про Корвуса? "Всё", — решила я, — "уволюсь и забуду про него". Бывший ухажёр наверняка тоже скоро уедет. Хотел, наверное, вспомнить молодость, снова затащить меня в свои сети. Мерзавец и гад.
Я яростно тёрла себя мочалкой, пытаясь стереть прикосновения его рук к моей коже, и вытравить его из мыслей. Выскочила злая и очень красная, руки местами были просто стёрты и горели, а эффекта — ноль. Я всё равно помнила тепло его тела и наши страстные ночи с жаркими поцелуями.
— Ты чего так рано? — спросила мама, заваривая чайник.
— Скучно стало, — отмахнулась я, — посидела, поздравила молодых, и ушла.
— Опять начальник приставал? — прозорливо уточнила женщина.
— Угу. Мам, я решила уволиться.
— Увольняйся, — согласилась она, — найдёшь другую работу, получше, проживём. Мироша уже большой, всё понимает, и ему нужна мама, а ты пропадаешь целыми днями на работе.
— Ты тоже пропадала, когда папа умер, — сказала я, отпивая холодный кофе.
— Мам, мы Демона забыли, я сбегаю за ним, — подал голос мой маленький помощник.
— Дверь в подъезд открой, а нашу не закрывай, крикни — и сразу дуй домой, — дала я ценные указания ребёнку.
Вечер на дворе, всё-таки немного страшно отпускать сына одного, хоть и первый этаж.