Между небом и землей
Шрифт:
Вернувшиеся со встречи старост Рон и Гермиона порадовались, как быстро мы нашли общий язык. Гриффиндор... во что бы то ни стало мне нужно попасть туда. Будет так подозрительно оказаться в Слизерине магглорожденной. Неужели Дамблдор не продумал таких очевидных фактов? Нет, этого не может быть, он слишком умен, или это только слухи волшебного мира?
Остаток пути прошел в разговорах о прошедшем в Каннах чемпионате по квиддичу. Рон предложил партию в магические шахматы. Он оказался неплохим игроком, но не таким хорошим, как я. Игорь отлично научил этой игре, мне удалось выиграть довольно быстро. Игорь... Нотка грусти вновь проникла в душу. И, глядя на ребят: смеющихся Гарри и Рона, серьезную Гермиону, коротавшую время с книгой, Невилла, Луну и Джинни, что обсуждали свойства целительной крапивницы, мне отчаянно захотелось сойти с поезда
Станция Хогсмид оказалась по-деревенски уютной, в тусклом свете фонарей я приметила небольшое двухэтажное здание с белыми рамами на окнах. Ярко-алый паровоз выделялся даже из темноты и гармонично сочетался с вечерним пейзажем. Свежий воздух, пропитанный какой-то необъяснимой душевной теплотой, словно старался принести ложное умиротворение. Кучка первокурсников, напоминающих птенцов, выпавших из гнезда, направлялась за огромным человеком с длинными спутанными волосами. В какой-то момент громадина посмотрела на нашу компанию и энергично замахала ручищей, размером с большой сотейник. К моему удивлению, ребята с еще большим энтузиазмом ответили на его приветствие.
Новоиспеченные знакомые повели меня к каретам, запряженным странными костлявыми крылатыми тварями, напоминающими мертвых пегасов, вырвавшихся из потустороннего мира. Я в ужасе отшатнулась от существ и, охнув, приложила ладонь к груди.
— Ты их видишь? — удивленно спросил Гарри, видя мое недоумение.
— А что, не должна? — удивилась я, едва не потеряв дар речи, продолжая вглядываться в уродливые белёсые глаза одного из копытных, в которых не было ни намека на зрачки.
— Это же фестралы, — вступила в разговор Луна и протянула руку, чтобы погладить животное, — их могут видеть только те, кто познал смерть.
— Так вот они какие... — задумчиво проговорила я, но дотронуться не решилась, уж слишком они были неприглядными.
— Ты кого-то потеряла? — с сожалением и сочувствием спросил Гарри.
— Нет, я никого не теряла, и уж точно не видела, как… — я запнулась.
Странно, живя в доме Пожирателей, ни разу не видела смерти. Насилие? Да, порой и меня наказывали за «особо тяжкие преступления». Что говорить, наши «уютные» подземелья хранили много тайн. Иногда мне казалось, что где-то глубоко под замком пытают людей. Я слышала чьи-то стоны, эхом раскатывающиеся по стенам старого замка. Может, этого достаточно для того, чтобы видеть фестралов? Не замечая, что все наблюдают за мной, я в оцепенении смотрела на топчущего землю «коня».
— Анна, с тобой всё в порядке? — окликнула меня Гермиона, осторожно положив руку на плечо.
— Ах да, все нормально, — улыбнулась я через силу и залезла в карету, оставив их смотреть мне в спину…
Надо перестать вести себя странно и не вводить никого в заблуждение. Кот Гермионы улегся спать у меня на коленях, периодически мурлыкая. Регулярные зевки Невилла вгоняли всех в тоску, Рон прислонился к стеклу, оставляя на нем запотевшие круги при каждом выдохе. Луна увлеченно читала журнал под названием «Придира». Гермиона шепотом объясняла что-то Гарри, ну а Невилл, продолжая зевать, все ниже сползал по сидению. Джинни продолжала перебирать карты, бездумным взглядом наблюдая пейзаж леса за окном. И тут я вспомнила. Малфой, что за знакомая фамилия? Судя по поведению, его отец что-то значит в магическом мире. Слизеринец, чистокровный, а одежда говорит о неплохом финансовом состоянии семьи. Просто он своей холёностью и манерой держать себя напомнил мне, хм… меня саму, но не в том состоянии, в котором я находилась сейчас, разумеется. Может, моя семья имеет какие-то связи с Малфоями? Вероятно, они тоже Пожиратели, но это лишь предположение. Надо быть поаккуратнее с ним и с теми двумя верзилами.
Карета остановилась, и сонная компания выбралась наружу. Передо мной предстали огромные железные врата в Хогвартс, пропускающие прибывающих студентов с чемоданами на освещенную факелами аллею, ведущую к входу.
«Это место будет моим новым домом», — подумала я, глядя на возвышающийся замок с башнями и горгульями, с горящими окнами по всему периметру.
Хогвартс не выглядел мрачным, но был грозен, как неприступная крепость знаний. Держа керосиновую лампу, какой-то старик с длинными жидкими волосами и залысиной на лбу жестами поторапливал нас, что-то бормоча себе под нос. При ближайшем рассмотрении он оказался
Мы оставили чемоданы в общей куче перед замком и двинулись ко входу, по пути миновав несколько лестниц, которые, к моему ужасу, действительно постоянно меняли положение, в точности как рассказывала Гермиона в поезде, советуя почитать историю замка Хогвартс. Пройдя еще несколько коридоров, увешанных картинами и украшенных барельефами, в конечном итоге мы подошли к арке в главный зал.
Стайка первокурсников мельтешила возле женщины в изумрудной мантии и остроконечной шляпе того же цвета. Она что-то объясняла новоиспеченным студентам, постукивая по руке скрученным пергаментом, перевязанным красной ленточкой, а малыши нервно покусывали губы и дергались при каждом её слове. Обойдя их, как ни в чем не бывало я последовала за своими новыми друзьями и уже почти переступила порог Большого Зала, когда меня окликнула строгим голосом та самая женщина в изумрудной мантии:
— Мисс Стюарт, вам еще рано туда идти. Сначала вы пройдете процесс распределения на факультеты, — пояснила она. — Да, меня зовут профессор Минерва МакГонагалл, я заместитель директора и буду преподавать у вас Трансфигурацию.
Вежливо поздоровавшись, я оглянулась на детей, которые оказались чуть ли не в два раза ниже меня, и подумала, что буду глупо среди них выглядеть.
Вскоре я уже медленно плелась вслед за профессором Трансфигурации через зал, ощущая на себе взгляды и стараясь не смотреть по сторонам. Слева послышались неприятные смешки: можно было даже не поворачивать головы, чтобы понять, что именно там располагался стол Слизерина, и догадаться, что смеялся тот самый Малфой; его дружки хихикали по обе стороны от предводителя. Мерлин, прошу, сделай чудо, не распределяй меня на этот факультет!
Профессор остановила процессию, а сама подошла к высокому табурету, на котором лежала огромная потертая шляпа. Её вид успел привести меня в недоумение. Это распределительный артефакт? Но от мыслей отвлек серебристый, чуть с хрипотцой голос.
— Друзья мои, добро пожаловать в Ховартс!..
За волнением и ощущением неловкости я только сейчас обратила внимание на учительский стол, из-за которого встал старец с длинными серебристыми волосами и такой же бородой. На его худой фигуре красовалась голубая парадная мантия, очки-полумесяцы сверкали золотым огнем, отражая все убранство зала. Альбус Дамблдор предстал во всей красе. Несмотря на возраст, он был довольно грациозен, а осанке могла позавидовать любая танцовщица. Одна рука директора была облачена в перчатку, быть может, какая-то травма? Его речь оказалась недолгой, Дамблдор лишь пожелал новичкам хорошей учебы, затем перевел взгляд на меня и легонько подмигнул. Остальные преподаватели смотрели на него с благоговением, и лицо лишь одного человека не выражало ничего. Сальные черные волосы длинной до плеч, бледное лицо с крючковатым носом, черный сюртук на «сотне» пуговиц… Думаю, это тот самый декан Слизерина, о котором так гневно упоминали ребята в поезде. Еще сильнее мне захотелось на Гриффиндор…
Затем Дамблдор представил нового преподавателя по Защите от Темных Искусств — Сириуса Блэка. Его благородное и мужественное лицо бороздили усталые морщины, жизнь явно потрепала этого мужчину. Я уже знала со слов Гарри, ничуть не стесняющегося распространять подобную информацию, что Сириус провел двенадцать лет в Азкабане. Предатель, примкнувший к Темному Лорду, искалечил его судьбу. Дамблдор добавил, что Блэк станет новым деканом факультета Гриффиндор, на что его подопечные зааплодировали и заулюлюкали, лишь единицы выражали недовольство из-за прошлого Сириуса. Я тоже отнеслась бы скептически, если бы не его поведение... Новый профессор встал, улыбнулся своим подопечным, поприветствовал остальных, затем снова опустился на место. Улыбка и какая-то неописуемая, но ощутимая даже на расстоянии тяга к жизни, светились в его ясных глазах, заставляя всерьёз усомниться, что он пробыл двенадцать лет в тюрьме, кишащей дементорами. Интересно, как бывшему заключенному удалось получить эту работу? Сложно поверить, что родители студентов могли положительно к этому отнестись...