Между ненавистью и любовью
Шрифт:
Гейбриел, положив руки ей на плечи, привлек Джоанну к себе, чтобы поцеловать, словно невесту.
Она хотела оттолкнуть его, но он держал ее так крепко, а его губы показались ей такими теплыми и настойчивыми, что Джоанна застыла в оцепенении, утратив способность сопротивляться.
Гейбриел целовал ее так нежно и неторопливо, словно имел в распоряжении вечность. Казалось, он вообразил, что ей нравится прикосновение его языка и губ. Он упивался моментом так, будто в их отношениях не было никакой боли, никаких разочарований и долгих разлук. Удерживая
— Будь я менее осмотрителен, поклялся бы, что тебе понравилось.
— Ты и впредь намерен тискать и слюнявить меня, когда тебе вздумается? — ехидно осведомилась она. — Это одно из твоих условий?
— Нет, считай это минутной слабостью. Больше ничего подобного никогда не повторится! Но не жди от меня извинений. — Он провел пальцем по ее щеке и тихонько рассмеялся. — Успокойся, дорогая! Один день уже почти пролетел! Год тоже промчится незаметно, уверяю тебя.
С этими словами он вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.
Джоанна проводила его остекленелым взглядом и пробормотала:
— Да, скоро все закончится. Нужно запастись терпением.
Однако на сей раз заклинание не принесло ей облегчения.
Джоанна решила провести остаток дня в своей комнате, отвечая на письма с выражениями соболезнования по поводу кончины Лайонела. Занятие не из приятных, однако оно помогло отвлечься от невеселых мыслей, назойливо вертевшихся в ее голове.
Она ожидала появления Синтии, имевшей все основания быть недовольной завещанием Лайонела. Однако мачеха не торопилась излить свою желчь и держалась на расстоянии.
Когда миссис Эшби постучалась в дверь и осведомилась относительно ужина, Джоанна сказала, что ограничится тарелкой супа и пораньше ляжет спать.
— И прошу вас больше не беспокоить меня сегодня!
— Как вам угодно, мадам, — потупилась миссис Эшби, переминаясь с ноги на ногу. — Насколько мне известно, мистер Верн и миссис Элкотт ужинают в отеле «Краун».
Отпустив служанку, Джоанна надела ночную рубашку и халат, усевшись возле камина, съела суп и помянула добрым словом Лайонела, позаботившегося о том, чтобы в ее комнате было тепло и уютно.
Послушав музыку, она легла и попыталась читать, но буквы расплывались и прыгали у нее перед глазами. Уснуть тоже не удавалось, растревоженный мозг не унимался, и она крутилась под одеялом с боку на бок.
Джоанна не сомневалась, что поцелуй Гейбриела лишил ее покоя. Не менее тревожным представлялось и то, что она не смогла сопротивляться. Нужно было влепить ему пощечину, но у нее не хватило духу. Ей следовало продемонстрировать Гейбриелу, что она не потерпит столь возмутительных вольностей. А она проявила слабость и теперь нервно поёживалась, ощущая полузабытый вкус губ мужа. Вновь и вновь она повторяла, что Гейбриел не имеет права так поступать.
Но уже в следующее мгновение вспоминала, что не в его привычках спрашивать на что либо разрешение,
Джоанна решила завтра же поговорить с адвокатом о своих шансах на развод. Должна же найтись в законах какая то лазейка!
Эти хрупкие надежды казались ей глупыми и наивными. Но она не могла поверить, что Гейбриел выполнит угрозу и действительно затеет бесконечный бракоразводный процесс. Скорее всего он прибег к запугиванию, чтобы вынудить делать то, что ему угодно.
Джоанна тряхнула головой и уставилась в темноту. Здравый смысл говорил, что Гейбриел заинтересован в скорейшей развязке. Тогда почему он так странно себя ведет?
Скорее всего из тщеславия, решила она. Гейбриел не мог допустить огласки готовности его жены пожертвовать щедрым даром Лайонела ради свободы и сумел загнать меня в угол. Но теперь моя очередь, и я заставлю его принять мои правила игры в этом фарсе!
Наконец Джоанна впала в забытье, ежечасно просыпаясь от перезвона напольных часов в коридоре и ловя себя на мысли, что не слышала, как вернулись Синтия и Гейбриел.
Когда пунктуальная миссис Эшби появилась в ее комнате с утренним чаем, Джоанна испытала своеобразное облегчение: по крайней мере отпала необходимость притворяться спящей. Окинув ее встревоженным взглядом, служанка спросила:
— Вы сегодня намерены остаться в постели, мадам? Может, вызвать врача?
— Ни в коем случае! — вымучила улыбку Джоанна. — У меня масса дел.
— Как вам угодно, миссис Берн. Не желаете, чтобы я перенесла ваши вещи в супружескую спальню? Вчера вечером хозяин приказал навести там порядок.
Улыбка сползла с лица Джоанны.
— Гейбриел волен действовать, как ему вздумается! Что же касается меня, то я останусь здесь.
— Разумеется, мадам! — смутилась служанка. — Но как мне поступить с вещами покойного мистера Верна?
— Я посоветуюсь с Гейбриелом. Ступайте!
Она неторопливо налила в чашку чаю и стала пить мелкими глотками, пока ванна наполнялась горячей водой. Добавив в нее ароматической соли и скинув шифоновую сорочку, она с наслаждением опустилась в густую пену.
Полежав немного с закрытыми глазами, Джоанна стала думать, как распланировать день. Обычно она делала это с вечера, но сегодня, несмотря на свое уверенное заявление в разговоре с миссис Эшби, даже не представляла, с чего лучше начать. Камнем преткновения всех ее планов стал Гейбриел. Джоанне было совершенно непонятно, желает ли он, чтобы она продолжала выполнять функции экономки, или намерен отдавать ей конкретные распоряжения. Джоанна досадливо поморщилась, мысленно отметив, что придется спросить об этом, и начала обдумывать формулировку вопроса. Нужно было задать его так, чтобы у Гейбриела не сложилось впечатление, будто она выпрашивает у него разрешение.