Между ненавистью и любовью
Шрифт:
— Нет. А ты?
— Боюсь немного. Боюсь снова оттолкнуть тебя…
— Тогда я сделаю первый шаг! — Джоанна взглянула в глаза мужа и увидела в них нежность. Это придало ей уверенности. — Я люблю тебя, Гейбриел!
Их губы слились в поцелуе, и Джоанна почувствовала, как исчезают боль и страх, уступая место пьянящему восторгу, как на смену гнетущему напряжению приходит долгожданная свобода.
— Нужно было сделать это еще три года назад, — пробормотал Гейбриел, вернувшись к реальности. — Заманить тебя сюда, прихватив бутылку шампанского, соблазнить и только потом сделать тебе предложение.
— Почему же ты так не поступил?
— Отец запретил мне даже помышлять о чем либо подобном, — вздохнул Гейбриел. — Он придерживался старомодных воззрений на брак. Кроме того, я боялся получить отказ. Ведь ты не согласилась бы прийти сюда со мной, верно?
— Не знаю, — честно призналась Джоанна, — В то время я вряд ли бы решилась на такой шаг. Возможно, лишь пройдя весь этот долгий путь, мы смогли наконец понять друг друга.
Гейбриел снова нежно поцеловал ее в губы.
— Не пора ли нам домой? Мне
— У меня встреча с Генри Фортескью в три часа, — растерянно ответила Джоанна.
— Встреча не состоится, — рассмеялся Гейбриел. — Фортескью пригласил тебя по моей просьбе. Я решил подстраховаться на случай, если мы не встретимся утром.
— И после этого ты смеешь осуждать других за то, что они манипулируют ближними в своих интересах? — притворно нахмурилась Джоанна. — Но что подумает миссис Эшби, если мы вдруг средь бела дня уединимся в спальне?
— Подумает, что мы наконец то обрели здравый смысл. Она положит в серебряное ведерко со льдом бутылку шампанского, поднимется на чердак и принесет оттуда мою детскую кроватку. В последнее время она часто вспоминала о ней.
— Колыбель тоже часть твоей давнишней мечты?
Глаза Джоанны светились от счастья, на губах играла нежная улыбка.
— Моя мечта — это ты, наш общий дом, любовь и детский смех, — ответил Гейбриел.
— Ох, как я рада это слышать!
И, взявшись за руки, они стали спускаться с вершины холма к своему дому, где их ждало много счастливых дней.