Междумирие. Тайна о тринадцатой
Шрифт:
– Моя невидимая семья! – грустно усмехнулась я.
– Не важно: видят нас или нет, – покачала головой Дашка. – Главное – это то, что чувствуешь ты сама. Я тебя люблю как сеструху. И мне плевать, если ты не разделяешь мои чувства. Я тебя от этого любить меньше не буду. Подумай над тем, что я сказала!
После этих слов Даша растворилась в воздухе, оставив меня в одиночестве, как я и просила. Но после её слов стало легче. Я улеглась на диван и закрыла глаза, чувствуя, как начинаю проваливаться в сон.
Да, рядом со мной
На этой ноте мысли начало вытеснять обволакивающее безумие.
Я заглядываю в приоткрытую дверь и слышу, как родители Влада ругаются. Я всё слышу и стараюсь спрятаться за дверной косяк. Оттуда выглядываю и вижу, как мать Влада что-то выхватывает у мужа и со словами: «я тебе запрещаю», идёт на кухню и, скомкав бумажку, выбрасывает её в мусорное ведро.
– Мам, почему вы ругаетесь? – спрашиваю я. Но женщина, словно не замечая, проходит мимо. Разозлённый отец выбегает в коридор. Он спешно обувается. Хлопает входная дверь. Я оглядываюсь, иду на кухню. Заглядываю в мусорное ведро. Оттуда достаю скомканную фотографию девочки возле ёлки.
Надо куда-нибудь спрятать фотографию. Куда-нибудь, чтобы никто не нашёл…
Крадусь в свою комнату, беру медведя и, расстегнув сзади молнию на игрушке, сворачиваю фото в трубочку и засовываю внутрь медведя.
Здесь точно никто искать не будет!
Я направляюсь к толпе, которая поредела, не желая смотреть, как устанавливают венки и иду прямиком к бабушке…
– Бабушка, не пугайся, это я. Влад…
Та-ак! Слишком много было Влада за эти полтора дня. Он мне уже снится! Фу-фу, пошёл прочь… Почему у меня ощущение, что на меня кто-то смотрит?!
От стены потянуло холодом. Я медленно повернулась и нехотя приоткрыла глаз. Рядом с моим лицом было кроваво-обезображенное… полагаю, что тоже лицо, взиравшее пустыми глазницами. Причём, призрак лежал на соседней подушке.
Я, конечно, мечтала когда-нибудь проснуться с парнем, но мне бы хотелось, чтобы он был живой!
– Ты видишь меня? – вкрадчиво спросил призрак.
Я прикрыла глаз, успокаивая дыхание и сердцебиение.
Чёртов шутник!
«Раз, два, три, четыре, пять… спокойно. Не орать!».
Ну, что за манера приходить внезапно и пугать до седых волос!!!
Даша права. Это моё нелюбимое, но предназначение – помогать тем, кто застрял меж двумя мирами.
И в этом и есть мой смысл!
Я медленно вздохнула, открыла глаза и, собрав силы, ответила:
– Да, я тебя вижу. Ты умер. Я помогу тебе! Но завтра. Или соглашайся, или убирайся.
Окровавленное лицо полусгоревшего парня исказилось от улыбки, а я подумала….
«Чёрт! Это ж ненормально, что теперь мне хочется шашлыков?!»
ДВОЙНОЕ ДНО
– Ты принимаешь
– Да, – ответила я.
– Тебя преследуют галлюцинации?
Я помолчала и ответила:
– Иногда.
– Это те же самые галлюцинации?
– Да.
– Что они говорят тебе?
– Что вы – старый пердун! И что вы мне врёте.
– Кто это говорит?
– Девушка в кожаной куртке и невеста.
– Они и сейчас здесь?
– Да.
– Что они тебе говорят?
– Что я зря сказала о них. И что я для вас подопытный кролик.
– Ты им веришь?!
– Нет.
– А кому ты веришь?
– Вам.
– Правильно. Что такое? Почему ты смотришь в сторону? Тебе ещё что-то говорят? Кто?
Я внимательно посмотрела в мутно-серые глаза доктора. Они почему-то всегда напоминали глаза змеи. Внимательные. Вкрадчивые. И голодные.
– Что такое диссоциативное расстройство личности? – спросила я.
– Это… когда в одном человеке живёт много личностей, ответил мой психиатр.
– Почему вы приписали его мне? – хмуро спросила я.
Доктор снял очки, устало потёр переносицу. И вперился своими змеиными глазами, пригвоздив меня к стулу.
– Таиса… ты должна понимать. Я желаю тебе только добра! Твоё состояние очень плохое. Ты больна! Если я выпущу тебя за пределы больницы, ты не проживёшь в социуме и неделю. Ты не представляешь, какое зло творится ТАМ… – указал психиатр в сторону окна. Твоё поведение сильно отличается от поведения других людей. Тебя просто растопчут. Тебе станет ещё хуже. И нам придётся сильно потрудиться, чтобы привести тебя хотя бы в сегодняшнюю форму.
– Я хотя бы поправляюсь? – спросила я.
– Конечно! Ты делаешь значительные успехи.
– Когда я поправлюсь?
– Это зависит только от тебя. Мы прикладываем огромные усилия, чтобы ты как можно скорее выздоровела… что такое? Тебе опять что-то сказали?
– Нет, – перевела я взгляд на психиатра.
– Ты устала? Хочешь пойти в палату?
– Да.
– Ступай, – улыбнулся доктор, плотоядно сверкнув змеиными глазами.
Дыхание от этого перехватило. Я опустила взгляд и, стараясь не смотреть на дока, направилась к двери.
– Таиса, – позвал психиатр, – если тебя будет что-то волновать, говори медсестре. Если меня не будет в больнице, я предупрежу, чтобы мне звонили. Поняла?
Я угрюмо кивнула.
Рядом плелись Ира и Настя. Остальные галлюцинации были в палате.
Я не знала, как избавиться от них. Я пила таблетки, убивая организм до беспамятства, лишь бы только не видеть ИХ. Но они преследовали меня везде, куда бы я ни шла, сводя с ума и вводя заблуждение. Выбивая из-под ног и так тонкую веру на выздоровление. Вот и сейчас эти уродливые окровавленные фигуры, которых вижу только я, назойливо убеждали, что Александр Витальевич мне лжёт. И его мотивы далеко не добрые…