Межпланарный странник спасет мир!
Шрифт:
С другой стороны… Немного подумав, Джудо пришёл к выводу, что это мизерная цена за то, что он получил. К тому же, это возвращение во времени он может использовать. Теперь он может заняться проблемами одной из дочерей, чтобы та не бежала из Свободного Плана… А ещё, одного короткого взгляда на показанный Хором новый горизонт ему хватило, чтобы увидеть дальнейший путь. И перенос назад во времени лишь укреплял понимание этого пути.
Сможет ли Повелитель Пространства стать ещё и Повелителем Времени? Что ж, время покажет. Усмехнувшись, Джудо отправился к дочери. Уж что-то, а новые магические изыскания он точно может отложить, раз события следующих десяти лет и результаты всех намеченных на этот срок экспериментов ему уже известны…
Агония… Вернуться в агонию после такого приятного забытья смерти было даже более шокирующе, чем оказаться в ней впервые.
Ещё более странным было то, что Мист Делароза помнил будущее. Помнил следующие десять лет. Помнил удивительного мечника и его бога-покровителя, освободивших его… Освободивших из пыточной камеры, которой для чемпиона Нокуны, богини страданий, стало его собственное тело. В погоне за силой он стал не больше, чем безвольной марионеткой безумной богини, запертой в уже не принадлежащем ему теле. Жуткая судьба… Но Мист её заслужил. В этом он никогда не сомневался. То, что он творил в погоне за силой, было достойно подобного наказания.
Сейчас Мист сомневался в другом… То, что он видел, то, что он помнил — это иллюзия? Это очередной трюк Нокуны, чтобы дать и отобрать надежду? Или…
Впервые за очень долгое время Мист чувствовал ясность. Как будто он действительно на некоторое время освободился от бесконечной пытки. Конечно, сейчас он снова испытывал неописуемую боль всем своим естеством, одновременно переживая все страхи и самые мерзкие иллюзии, которые только можно представить. Нокуна хорошо натренировала его разум, он мог одновременно испытывать в десятки раз больше негативных ощущений, чем обычный смертный. Очень скоро эта ясность исчезнет, разум снова сдастся под лавиной боли и кошмаров…
Но откуда же всё-таки взялась эта ясность? Это не давало Мисту покоя. Что, если он каким-то образом вернулся назад во времени? В принципе, такое было вполне возможно…
Где-то внутри терзаемого разума, маленькая искра сознания Миста рассмеялась. Надежда? Как давно Нокуна не давала ему надежду?
Плевать.
Если есть хоть один микроскопический шанс, что это было реально, он уцепится за него. Человек по имени Александр Тихонов, чемпион Хора, показал Мисту путь. Показал, насколько сильна может быть воля.
Маленький осколок сознания, то, что осталось от человека, которого когда-то звали Мистом Деларозой, великого мечника, потерявшего себя в погоне за силой, принял решение. Он не будет ждать, когда кто-то придёт и спасёт его. Он будет бороться.
Даже если это бесполезно.
Даже если его шансы равны нулю.
Даже если он ничего не добьётся за целую вечность.
Он разрушит оковы, в которые Нокуна превратила его тело. Он не будет питать эту тварь. Он сломает свою тюрьму и вырвется на свободу, но не для того, чтобы умереть, а для того, чтобы бросить Нокуне вызов. Не ради себя. Мист давно отказался от мысли, что заслуживает спасения или шанса на искупление… Поэтому, он сделает это ради других. Всех тех, кто стал жертвами Нокуны, не заслужив подобной участи.
У него получится. Обязательно получится!
Эпилог
Я очнулся… у себя дома, на Земле, за компьютером. На мониторе был экран создания персонажа в «эпохе героев».
Какого хрена?
Я неверяще смотрел на свои руки, на мышку с клавиатурой, на монитор, на стены…
Мне не могло всё это привидится. Не могло. Не могло же?
Слишком реально. Слишком ярко. Слишком хорошо помню. Помню, чёрт побери!
Но реальности было плевать на мои воспоминания. Не было больше ни Системного интерфейса, ни чувства духовной энергии, ни связи с Хором. Ни меча в руках.
— Майя… — прошептали мои губы.
По щеке покатилась слеза.
— Чё хотел? — раздался сзади голос.
Женский. Знакомый. Игривый и насмешливый.
Я медленно обернулся, боясь даже думать.
Она была здесь. Лежала на моей софе, прикрывшись покрывалом. Обнажённая. Прекрасная. Настоящая. Живая.
— Но как? — только и смог сказать я.
Предсмертная галлюцинация? Какая-то иллюзия? Трюк Роя?
— Хор сказал, это подарок. Нам обоим. Не знаю, что там было после рассечения времени, но видимо, нам больше не место в том мире. Так что у нас будет жизнь в этом.
— Не верю, — сказал я.
— А тебе не надо верить. Подойди, и убедись, — Майя скинула покрывало.
Я подошёл. А потом нам было хорошо…
Впрочем, окончательно убедился я, наверное, только лет через десять. Просто привык. К Майе, к нашим детям… Ещё через десять лет перестал гадать, как так вышло, что все глобальные проблемы на Земле как-то внезапно стихли. И ядерные ракеты не полетели, и лекарства изобрели от всего чего только можно, и термоядерный синтез, и с климатом разобрались, и с социальным неравенством… И всё благодаря супер-ии, который почему-то не утилизировал людишек, а взяв планету под контроль начал строить лучшее общество. Для всех, даром. И на циничный вопрос нахрена он это делает, ведь это неэффективно, отвечал, что объективно доказал существование души с помощью высшей математики. Проверить это доказательство правда никто не мог. Не родилось ещё человека, который хоть что-то понимал в той математике, которую супер-ии считал «высшей…»
Слишком хорошим оказалось будущее. Слишком хорошим, чтобы быть правдой. Вот это меня и беспокоило, первые лет пятнадцать после появления супер-ии.
Ну не стал бы Хор настолько сильно вмешаться в жизнь целого мира просто ради того, чтобы мы с Майей пожили в комфорте и покое? Или стал бы? Если честно, меня пугал любой ответ.
Новая медицина позволила людям не стареть. Не умирать.
Но мы с Майей постарели, сознательно отказавшись от генетической коррекции. Не от всей, конечно. О том, чтобы старость была как можно более комфортной, и о сохранении ясного разума мы позаботились.
И всё-таки, мы прожили эту жизнь как обычные люди. Ну, почти. И даже умерли как в сказке — в один день, в окружении детей, внуков и правнуков.
А потом…
Мы с Майей стояли на бесконечной водной глади, держась за руки. В своих молодых образах. Над нами было безлунное ночное небо, усеянное бесконечными звёздами. Звёздами, соединёнными едва видимыми чёрными нитями, что были чернее ночи и самой тьмы.
Небо медленно закручивалось в воронку. Сверху на нас глядел Хор. Та микроскопическая часть его внимания, которой мы сейчас удостоились.