Мхитар Спарапет

Ханзадян Серо Николаевич

— Будь в любой день и час готовым по моему приказу явиться в Алидзор, — строго предупредил он Врданеса. — Нависает опасность, и беда может нагрянуть неожиданно и в любое время.

Но и это было не все, что предпринял Мхитар.

Существовала еще большая группа людей, силу и возможности которых до сих пор не приходило никому в голову использовать. Это — городское население Алидзора: красильщики, кожевники, кузнецы, гончары, люди других ремесел и масса мелких торговцев, которых становилось с каждым днем все больше и больше в этом новооснованном городе.

Спарапет решил привлечь на свою сторону и эту силу.

Пригласив к себе старост ремесленных общин, сказал:

— Нашим знатным меликам не по душе рост и обогащение вашего города. Подумайте, братья, о вашей безопасности.

И недовольные меликами горожане охотно согласились вооружиться и быть готовыми ко всякой неожиданности. Чтобы упрочить свою связь с горожанами, Мхитар пообещал способствовать процветанию ремесел, уменьшить налоги и раздать оружие тем, кто его не имеет. Затем, с согласия горожан назначив над ними военачальником инока Мовсеса, велел ему немедля и тайно вооружить и обучить людей.

Только после благополучного разрешения этих своих планов Мхитар почувствовал себя в безопасности. Между тем неосведомленные враги спарапета радовались, что он удалил из Алидзора все войско, и энергично продолжали действовать.

Спокойствие Мхигара и тайные действия его врагов серьезно беспокоили инока Мовсеса. Как-то раз он сказал Мхитару:

— Не намерен ли ты вернуть войско в Алидзор, тэр спарапет?

— Что, зреет мятеж? — мрачно спросил Мхитар.

— Какой мятеж? — побледнел Мовсес. — Я этого не знаю, не дай бог. Но хочу сказать, что близится день созыва Армянского Собрания. Могут…

— Не избрать меня Верховным властителем, — продолжил его мысль Мхитар. — В этом твое сомнение? Может случиться. Ну и что? У армянского народа немало мудрых полководцев.

— Не говори, тэр спарапет. Каждый хорош на своем месте. Чую недоброе, не могу не высказать его. Мелик Муси три раза тайно посетил Тэр-Аветиса.

— О чем они говорили? — стал серьезнее Мхитар.

— Моему слуге не удалось подслушать их беседу.

— Ты велел обезглавить его? — гневно спросил Мхитар.

— Кого? Слугу? Боже упаси, — ответил испуганно Мовсес. — Он верный человек. Подозрение грызет душу. Предчувствую подлое. На рынке какой-то бакалейщик проговорился, будто бы епископ Оваким, мелик Муси и, не верится мне, Тэр-Аветис не желают тебя Верховным властителем.

— А народ хочет?

— Народ на твоей стороне и войско — тоже, но…

— Подозревать Тэр-Аветиса я запрещаю, — решительно произнес Мхитар. — Но не удивлюсь, если этот беззубый Оваким предаст меня даже туркам. Также и мелик Муси. Да и кто я для них?.. — воскликнул он. — Сын безземельного рамика, раба… В моих жилах не течет кровь сюникских царей. Я не выходец из рода Орбелянов, как епископ Оваким. Не дворянин и не княжеский отпрыск. Раб я, рамик…

— Не говори, тэр спарапет, — умолял Мовсес дрожащим голосом. — Гнев твой неуместен, приди в себя, могут услышать.

— Пусть слышат и узнают истину. Пусть народ и войско, пусть знают все…

— Может быть, ты вернешь в Алидзор полк «Опора страны», может, призовешь мелика Багра или хотя бы Дзагедзорский полк? — посоветовал Мовсес. — Это испугает злоумышленников, и они примолкнут. У нас мало сил.

— Отозвать войско и перед турками открыть ворота в нашу страну? Рехнулся ты, что ли? — произнес Мхитар, раздраженно

расстегнув кафтан. Но затем, успокоившись немного, мирно произнес: — Иди, делай свои дела, навостри ухо. Будь осторожен, надлежаще вооружи ремесленников и не подавай никому виду, что знаешь уловки недругов.

Мовсес удалился. Долго Мхитар не мог успокоиться. Больше всего он вознегодовал против мелика Муси. Как бы он хотел притащить его на площадь и обезглавить, но этого сделать было нельзя, ибо такой поступок нанес бы тяжелый удар по единству, дал бы повод другим недовольным меликам размежеваться и действовать против него. У мелика Муси есть защитники и единомышленники. Его дядя — городской голова Шемахи. Он запретит доступ в свой город сюникским купцам. Откажет в продаже оружия и пороха. А Тэр-Аветис? Нет, подозревать его не следует. Пусть встречается с Муси, в этом нет ничего предосудительного. Возможно, он тоже хочет вызнать у мятежника его намерения? Да, видимо, начинается неизбежное. Нужно только быть хладнокровным, не спешить, схватить врага в тот момент, когда он пожелает выйти из логова вместе со своими приверженцами и покажет свою гнусную рожу…

Только тогда.

И Мхитар был убежден, что это время не за горами…

До созыва Армянского Собрания оставалась лишь одна неделя.

Алидзор готовился к выборам Верховного властителя. Ходили темные слухи, нарастали кривотолки. Мовсес приносил тревожные вести, что мелик Муси уже долгое время держит у себя сына мелика Бархудара — Миграна, что он не перестает посещать тайно Тэр-Аветиса. Но Мовсес сообщал и радостное, то, что алидзорцы твердо стоят за Мхитара.

Ночью перед воскресеньем, когда Мхитар задумчиво шагал в своей комнате, дверь тихо открылась, и несмело вошел Горги Младший. Спарапет удивленно повернулся к нему.

— Тэр мой, она хочет видеть тебя, — прошептал телохранитель.

— Кто? — спросил Мхитар, предчувствуя неприятное.

— Гоар.

— С-сс! — спарапет приложил руку к губам и тревожно посмотрел на завешенную тяжелыми шторами дверь в глубине комнаты, которая вела в покои его жены, Давида и Цамам. Он знал, что Сатеник еще не спит. Затем, на цыпочках подойдя к Горги, шепнул: — Скажи — не время, пусть удалится.

— Но она уже здесь, за твоими дверями.

— Боже мой… — растерянно произнес Мхитар и снова взглянул на дверь в комнату жены. — Скажи, пусть удалится, пусть… — Но он не успел договорить. Через плечо Горги он заметил стоявшую в дверях Гоар и вздрогнул, подобно жертве, увидевшей своего палача.

— Успокойся, — поспешила предупредить Гоар. — Не чувство привело меня сюда. Оно убито твоей рукой. Я приехала предупредить спарапета. Великая опасность угрожает тебе, Мхитар. И ты не волен не выслушать меня…

Брови Мхитара насупились, рука невольно сжалась в кулак. Забыв о существовании соседней комнаты, он пристально смотрел на Гоар, переодевшуюся старушкой.

— Заговор? — спросил он наконец.

— Да.

— Говори.

Шторы на двери смежной комнаты еле заметно заколебались, однако ни Мхитар, у которого все потемнело в глазах, ни задыхающаяся от волнения Гоар не заметили этого. Лишь Горги понял, что кто-то подкрался к шторам. Он хотел предупредить своего повелителя, но, подумав, что там может находиться лишь Сатеник, успокоился.