Миднайт Хилл
Шрифт:
Хьюго перестал жевать. Ламмерт явно пытался придать форму словам, которые скакали в его голове. Роланд ждал.
– И все же, – раздухарился Ламмерт, – ты заставил нас ее обидеть, заставил оттолкнуть. Мы сделали то, что так часто делали с нами. С кем ей теперь общаться? С Джули-Лу, что ли?
– Во-первых, – холод голоса Роланда словно прибил Ламмерта к стулу, – я никого не заставлял. Мне казалось, это было общее решение. Во-вторых, – перебив не сошедшие с губ брата возражения, продолжил он, – круг общения Санлайт вообще не наше дело. Вы в классе вчетвером учитесь? Не знаю, что вы ей там сказали, но
– Как изгой?!
– В безопасности!
– Так, хватит! – встрял Хьюго. Он схватил руку Ламмерта и заставил его разжать пальцы, что от гнева уже начали гнуть вилку. – Ей так будет лучше, – он нагнулся к брату и заискивающе посмотрел ему в глаза. – Я уже слышал, как про нее шепчутся. Просто потому, что она говорит с нами. Чем она это заслужила, Ламм?
Светлые глаза блеснули на свету.
– А мы чем это все заслужили?
– Было чем, – вставил Роланд. – Было.
Мелисса шагала, даже не замечая лужи. От школы до дома идти около часа. Она бы вовсе не спешила, если бы не колющий голод. По дороге наверняка попадется какая-нибудь лавка с продуктами.
Город был мрачным. Все фасады словно покрыты толстым слоем пыли, который не смачивался даже каплями дождя. Пахло сырой землей и затхлостью. В многоквартирных домах встречались заколоченные окна. На обочине стояла проржавевшая машина. Мелисса не разбиралась в автомобилях, но эта была явно старше мамы. В узких переулках свалены какие-то тряпки и мешки, на улицах почти не было людей. Наконец, сквозь сырые запахи к Мелиссиному носу пробился аромат выпечки. Девушка дошла до очередного поворота и оказалась на перекрестке у пекарни.
От кровавого пятна почти ничего не осталось. Слегка заметное потемнение размером с яичницу больше не пугало. Мелисса осмотрелась по сторонам и вышла на проезжую часть. Она повозила ботинком по пятну, чтобы убедиться в реальности воспоминаний.
Терпкий запах давал команду «голос» для живота. Мелисса перебежала дорогу и направилась к крыльцу пекарни. В окне тускло дребезжал желтый свет. Деревянная дверь заскрипела от небольшого движения. Изнутри потянуло сушеными травами и чесноком. Под ботинком Мелиссы что-то расползлось. Она опустила взгляд и обнаружила на пороге белый порошок. Бороздка тянулась вдоль стены, лежала на подоконнике и скрывалась за углом.
– Кто там? Чего стоите, проходите! – задребезжал старушечий голос, аккомпанируемый разноголосым скрипом половиц.
– Здравствуйте!
Мелисса перешагнула через порог, а брови ее так и застыли, взметнувшись. За прилавком стояла старуха. Та самая, что кричала про оборотней.
На дверях висели кресты, на верхней полке в углу пыльные иконы стояли нестройными рядами. На прилавках лежали десятки душистых буханок, чей запах перебивали пряности, висящие на веревках под потолком.
– Чего ищешь, милая? – вопросила старуха и улыбнулась. Она вытирала жилистые пальцы от муки, хватая полы грязно-лилового фартука.
Мелисса перестала нелепо осматриваться и улыбнулась в ответ.
– Мне бы булочку какую-нибудь.
– Булочку, значит. Вот здесь.
На прилавке были разложены душистые пышки, из которых Мелисса выбрала большую, с вареньем.
– Картой, – автоматически сказала девушка.
– Чего?
– Ну, оплата…
–
Мелисса подавила улыбку и зарылась в карманы рюкзака. Старуха с прищуром наблюдала за ней.
– Ты, стало быть, внучка Гастов? Из Мглистого бора. Городская девочка, – Мелисса неуклюже кивнула. – Городским здесь сложно живется. Опасно. Они много чего не смыслят, не верят ни во что. Пропадают часто. Особенно дети. Раз в пару лет всяко кого-то не находят.
Мелисса невольно сглотнула. На дне одного из карманов все же нашлась горсть монет, которую она поспешила передать продавщице.
– Вот спасибо, приятного аппетита.
– Вам спасибо.
Мелисса уже хотела уйти, но вдруг обернулась.
– А куда дели медведя?
– Забрали его, – голос старухи мгновенно стал зловещим. – Эти, – она поводила костлявой рукой вокруг шеи. – Воротники. Погрузили себе и увезли.
Мелисса надеялась сбросить оцепенение свежим воздухом. Но дверь захлопнулась, а мысли все также фиксировались на медведе. Именно с этого крыльца пекарша видела, как над трупом склонились два огромных зверя на задних лапах с горящими в темноте глазами. Мелисса будто почувствовала вес ружья в замерзших руках.
Вкус свежей булки успокаивал. Голод, что так отчаянно взывал к Мелиссе еще с урока, наконец был утолен.
Вскоре на горизонте показался дом. До ушей донесся чуждый звук мотора. Мама должна быть еще на работе. На дорогу с соседнего участка вышла девушка с короткими волосами и помахала Мелиссе. Та смущенно ответила на приветствие, вглядываясь в лицо незнакомки.
Она была невысокого роста, на вид не больше тридцати, с темными волосами и глазами. Джинсы со следами травы на коленях и садовые перчатки, заткнутые за пояс, насторожили Мелиссу, ведь, кроме пары толстых деревьев, растений на соседнем участке не было.
– Мелисса! – воскликнула она. – Наконец-то я смогла кого-то из вас встретить. С вашего приезда ни тебя, ни родителей не видно. Как вы обживаетесь?
Мелисса даже не знала женщину. Из всех соседей она смутно помнила полного мальчика, который отказывался с ней играть. Бабушка говорила, что играть с ним и не нужно – он все время болел.
– Да нормально, потихоньку.
На заднем дворе соседского дома ревел мотор.
– Ой, прости, ты, наверно, меня не помнишь, – спохватилась женщина. – Меня зовут Сивилла Хантер, я мама Нила. Помнишь его? Вы играли в детстве. Нил, дорогой, иди поздороваться с соседями! – крикнула Сивилла.
Мелисса посмотрела за спину соседке, и сердце ее сначала остановилось, а потом заметалось, как птица в клетке.
Нил неспешно вышагивал по газону, вытирая грязным полотенцем замасленные руки.
– Помнишь Мелиссу? – спросила Сивилла.
– Припоминаю, – с хрипотцой в голосе ответил он, не отводя сверлящего взгляда от испуганных глаз Мелиссы.
Того самого взгляда, который испепелил ее сквозь окно автобуса вчера утром. Нил был одет в старый свитер с высоким горлом, от которого пахло, как от автомастерской. Он запустил широкую ладонь в короткие коричневые волосы и откашлялся. Прямоугольное лицо с острыми скулами, горбатым носом и густыми бровями было усеяно родинками, а болотные маленькие глаза изучали Мелиссу. Он тоже ее узнал.