Мифы Чернобыля
Шрифт:
Сидим, а Володя Яйценко и говорит им: "Хорошо, давайте проверим ваши возможности. Вот человек из больницы с палкой, еле ходит. Поставьте его на ноги, и мы убедимся". Чего-то там они посовещались, и главный говорит: "Нет, мы не можем". Мы: "Но почему?" Он: "Это у него — кара Господня". Но тем не менее это ладно: мы решили довести нашу встречу до конца. Принесли два раствора цезия одинаковых. Вернее, один принесли, и они его облучили. Мы взяли этот облученный и контрольный, и Гордееву в лабораторию поставили считать. Если бы у них был эффект, то щелчки, счетность, должна была возрастать. И чем меньше они делают период полураспада, тем больше активность, тем больше счетность. Ну вот, поставили. День проходит — никакой разницы. Второй — тоже никакой. Мы-то понимаем, что все ясно, чудес таких не бывает. Тогда тот же Володя Яйценко, сотрудник наш, взял колбочку и туда положил подложку с кобальтом радиоактивным, так положил, чтобы этой
Реплика (эксперт-международник, 26 лет):
— Друзья мои, я готов сегодня сделать небольшой месседж на тему "О пользе дилетантов". Ведь именно они, в конечном счете, в демократическом обществе решают — быть или не быть АЭС, бить или не бить ученых, снимать или не снимать сливки…
Ведущий (программист, 30 лет):
— Вдумчивые дилетанты — это наше все. Они вопросы задают, невинные и конкретные. Например, мам, а ты сама это все в Чернобыле видела или тетя Маша рассказывала? Так вот, вчера тетя Маша сказала, что ты не с папой живешь, а с дядей Петей! Детская непосредственность дилетанта нам полезна. Они почемучки, а не переносчики сплетен, легенд и мифов.
Доклад (эксперт-международник, 26 лет):
— Господа!
Утверждаю, что люди чрезвычайно не любят, когда им говорят неприятную правду. Особенно те, которые находятся у какой-нибудь власти. Эта житейская мудрость имела силу во все времена и исторические эпохи. С приходом массового торжества демократии и свободы слова, как ни странно, никаких позитивных изменений в этой области не произошло. Более того, в современном исключительно демократическом обществе — будь то американском или каком-либо другом — существуют методы, с помощью которых любителей говорить неприятную правду подгоняют под общий знаменатель с такой скоростью, что святой инквизиции и не снилось. Гуманитарная технология позволяет.
Высший писк такой технологии — это когда люди сами отказываются не только всерьез говорить о неприятных, но важных вещах, но даже и думать о "всяких ужасах". Необходимо пояснить, что этот регулирующий дискуссии в гражданском обществе феномен особенно ярко проявляется в обсуждении по-настоящему серьезных, неполитизированных проблем. А уж если проблема вызывает серьезные этические противоречия, то и подавно; аргумент об отсутствии морального права рассуждать о какой-либо проблеме давно стал любимым инструментом при рассмотрении определенного класса вопросов. Балансирование между "отсутствием морального права" и обыкновенной истерикой на практике выливается в отсутствие мышления, то есть в невозможность и нежелание обсуждать какую-либо важную и сложную проблему до ее приведения к интеллектуально и этически безопасному состоянию.
После того как усилиями комментаторов и идеологов-популяризаторов проблема разбирается на составные части, маркируется ярлычками и упаковывается в экономические и политические проекты, она становится материалом для полемики, политических программ и диссертаций. Тогда о проблеме начинают писать книжицы (две мысли на 150 тысяч знаков): "Во Введении я расскажу вам, что я собираюсь сказать в этой книге, в тексте я подробно расскажу вам, что я хочу сказать, а в Заключении повторю то, что я уже сказал"; критики в восторге — "Новый оригинальный подход к главной проблеме современности! Лучшая книга года!" Имеются любители читать лекции: "Влияние гендерной проблематики на развитие системы международных отношений".
Реплика (генетик 48 лет):
— Как тут не вспомнить Аркадия Исааковича Райкина, про "влияние смеха на эндокринные железы при пневмонии легких" или про "смех как испытание звукоизоляции при мощном блочном строительстве".
Докладчик (эксперт-международник, 26 лет):
— Вот-вот… вообще обыватель от информации любит всячески обживать новую интеллектуальную полянку. И никто уже не вспомнит, из-за чего весь сыр-бор, кто и куда первым ткнул пальцем и сказал "Ага!". Что там ваши мифы, целые отрасли незнания и меганауки всех видов создаются. Попытки выяснить у апологетов такой очередной меганауки происхождение яростно пропагандируемой ими точки зрения, не говоря уж о том, чтобы понять, существует ли "на самом деле" проблема, о которой идет дискуссия, мгновенно вызывают срабатывание защитных барьеров и переход на личности. "Да как вы смеете сомневаться в глобальном потеплении и распаде озонового слоя! Ведь в конвенции ООН ясно сказано!..", "Очевидно, что грубое нарушение прав и свобод человека при Советской власти привело к распаду СССР и экономическому кризису!", "Никакой цивилизованный человек не может сомневаться в том, что наркотики — это зло, и мы должны бороться с ним!", "Любому дураку ясно, что главным вызовом современности является война с международным терроризмом!", "Чернобыль — самая страшная катастрофа в истории человечества!"
Может, кому-то и ясно, но пусть этот "каждый" и говорит за себя. Так часто, слишком часто, подмывает занять позицию этакого простачка, "эксперта-дилетанта" и начать задавать простые вопросы к сложным проблемам. И тогда вдруг выясняется, что "глобальное потепление" есть кратковременная — лет на 300 — флуктуация на фоне наступления нового ледникового периода, а экологическая истерия как будто специально и в нужный момент создала новый огромный рынок технологий, скомпенсировавший последствия нефтяного кризиса. Что от сокращения выбросов фреона и углекислого газа печально известная озоновая дыра не уменьшается, а размер ее меняется от чего-то еще. Мы неожиданно обнаруживаем, что марихуана была законодательно объявлена опасным наркотиком после совершенно открыто "заказных" исследований, имевших целью подвинуть производителей пеньки на американском рынке. Что, по всем оценкам, уровень подготовки арабских террористов никак не позволял им осуществить столь грамотно просчитанные и технично реализованные теракты…
Реплика (психолог, 44 года):
— Тут поговорка "на всякого мудреца довольно простоты" обретает некое деятельное звучание. Становиться такими экспертами-дилетантами я призываю всех участников наших семинаров…
Докладчик (эксперт-международник, 26 лет):
— Да, похоже, мы как семинар и существуем для того, чтобы отвечать на подобные вопросы…
Очевидно, что такого рода ответы, то есть "внезапные" открытия, не пользуются особой популярностью ни в России, ни в США, ни где бы то ни было. В 1961 году американский аналитик и эксперт в области ядерных вооружений Герман Кан в своей книге "О термоядерной войне", внезапно заявил, что ядерную войну можно выиграть. Такое заявление и сегодня звучит в высшей степени резко для общественного мнения, а тогда книга имела эффект разорвавшейся бомбы. Так что же вы думаете? На Кана обрушилась волна критики, его обвиняли во всех смертных грехах, называли ястребом и милитаристом, а всего и делов-то было — задаться простыми вопросами о причинах, масштабах и последствиях войны. Какова вероятность случайного начала атомной войны? Как снизить эту вероятность? Куда и как развивается гонка вооружений? Что будет, если атомным ударом будут уничтожены 50 крупнейших городов Америки? Сколько тысяч или миллионов жизней стоит неуступчивость в кризисной ситуации? Что важнее — жизнь людей или некоторые особенности нашей политической системы? А если начать разоружение, то что в ответ сделает противник?
Американское экспертное сообщество пребывало в шоке. И было от чего — Герман Кан стал первым, кто осмелился спокойно рассуждать о том, является ли "ужас ядерной войны" на самом деле непостижимым ужасом, или его можно свести к понятной интеллектуальной задаче. "В самом деле, — писал Кан позже, — люди почему-то считают, что никто не имеет права спокойно рассуждать об ЭТОМ, а тем более — обнародовать свои выводы. При этом война — такой же объект анализа и технологического описания, как, скажем, хирургия. И поскольку хирурги вообще-то не обязательно сумасшедшие садисты, с чего бы так шельмовать человека, спокойно и без предубеждений анализирующего атомную войну? И от одного, и от другого требуется в конечном итоге лишь четкость действий и ответственность за результат, при чем тут эмоции и/или мораль? Вы же не ожидаете от справочника по хирургии пассажей вроде: "А вот этот надрез будет особенно болезненным" или "И тут хлынет кровища!"".
Для современной России тема аварий на атомных станциях является столь же табуированной, сколь для общественного мнения Америки 1960-х — тема жертв ядерной войны. Сухой и максимально непредвзятый, совпадающий с результатами исследований Российского МЧС и многочисленных НИИ, доклад МАГАТЭ о последствиях Чернобыльской аварии вызвал среди части российской общественности бурю эмоций. "Как вы смеете, — кричали в целом несомненно разумные и вменяемые политические и общественные деятели, — утверждать, что основной причиной смертности среди жертв аварии был алкоголизм на почве различных фобий?! Как можно усомниться в том, что "жертвами аварии были сотни тысяч человек"? Ведь "любому ясно, что Чернобыльская авария была, есть и будет самой страшной катастрофой в истории человечества""…