Мифы и легенды Огненной дуги
Шрифт:
2. Требуемые «Отчёты» о проведённых боевых операциях своевременно не предоставляются.
3. Отчётные карты / оперативного и разведывательного отделов/отделений не ведутся систематически. Составители карт иногда «забывают» поставить дату, собрать нужные подписи – заверяющие карты, как отчётный документ.
4. Фото/иллюстрационные/документы не собираются, необходимые фотоснимки не делаются. В частях, как правило, отсутствуют фотодокументальные альбомы.
5. Многие телефонные переговоры командармов, наштармов, командиров корпусов и дивизий, имеющих огромный исторический интерес, не записываются…
9. До сих пор не обеспечена достаточная сохранность документов, в особенности при перевозке в условиях боевых действий…» [135]
Подобные проблемы были не только в войсках Брянского фронта. Схожая ситуация наблюдалась по всей действующей армии практически до конца войны, хотя со второй половины 1944 г. она начала постепенно меняться в лучшую сторону.
135
ЦАМО РФ. Ф. 48 (Брянского
Вторая – рутинные правила делопроизводства в войсковых штабах, которые требовали по истечении определённого периода боевых действий накопившуюся документацию сортировать «по степени исторической значимости» и отправлять одну часть в архив, а другую – уничтожать за ненадобностью. Для примера приведу выдержку из распоряжения войскам 70-й А № 1/0254483 от 21 июля 1943 г.: «Командующий приказал: во исполнение приказа командующего Центральным фронтом за № 024 от 10 июля 1943 г. в целях разгрузки управлений, служб и отделов армии от архивных дел за первое полугодие 1943 г. и оставленных за ненадобностью дел за другие периоды создать по каждому управлению, службе и отделу армии распоряжением своего начальника (!) комиссию, на которую возложить:
1. Просмотр и отбор на хранение в Центральный архив дел и материалов, имеющих практическую надобность и историческую ценность, а дела, не имеющие исторической ценности и утратившие практическую надобность, уничтожить (!) путем сожжения с оформлением установленного приказа» [136] .
Анализом накопившихся документов занимались офицеры, как правило, не имевшие высшего образования [137] , а тем более необходимой подготовки, чтобы по достоинству оценить этот массив источников, да и желания особо разбираться в тонкостях исторической науки тоже. Кроме того, по итогам операций, где были крупные провалы или серьёзные неудачи (высокие потери соединений и т. д.), во всех соединениях проходили проверки и изымались первичные документы в качестве приложения к отчёту комиссий, и потом они, как правило, не возвращались в прежние штабы, а уходили «наверх». Поэтому многие ключевые события, например, сражений на Курской дуге, даже сейчас анализировать крайне сложно.
136
ЦАМО РФ. Ф. 427. Оп. 11103. Д. 8. Л. 24.
137
Например, из всего штаба знаменитой 5-й гв. ТА лишь один старший офицер, начальник оперативного отдела полковник Ф.М. Белозёров, к началу Курской битвы закончил Академию моторизации и механизации им. И.В. Сталина.
В то же время нельзя не отметить, что в 1990-е годы наряду с открывшимися широкими возможностями существенно снизилось внимание научно-исследовательских учреждений к разработке истории Великой Отечественной войны. На это повлияли несколько факторов. В стране бушевал кризис, она находилась в стадии слома старой и формирования новой общественно-политической системы. Тема минувшей войны, являвшаяся ранее одной из основных в идеологической работе КПСС, теперь считалась неактуальной, а те, кто её пытался поднимать на серьёзный научный уровень, попадали в разряд в лучшем случае реакционеров и ретроградов.
Вместе с тем, в это время произошёл разрыв, нанёсший сильный урон отечественной исторической науке. Когорта советских военных историков-фронтовиков по естественным причинам отошла от активной научной работы. А молодежь, которая шла им на смену, лишь начинала путь в профессии, но, к сожалению, учить её по-настоящему было уже некому. Поэтому началось сокращение числа квалифицированных и опытных специалистов по военной тематике. Да и желающих стать учёными-историками тогда было немного. Волна негативной информации о нашем прошлом, в том числе и о событиях Великой Отечественной войны, захлестнувшая общество, острые споры о трагических страницах истории Советского Союза заставляли молодых людей, планировавших посвятить жизнь науке, задуматься о возможности реализовать себя именно в области истории. Военная тематика казалась особенно политизированной, непрестижной и бесперспективной. Поэтому, даже избрав профессию историка, значительная часть аспирантов и молодых ученых старались заниматься «безопасными» проблемами Древнего мира, Средневековья, в крайнем случае дореволюционной России, которые гарантировали от негативного влияния идеологических течений и обвинения в «очернительстве нашего светлого прошлого» и т. д. Таким образом, хотя возможности вывести, в том числе и историю Курской битвы, на качественно новый уровень расширились, научный анализ Второй мировой войны и особенно Великой Отечественной оказался в загоне и был отдан на откуп дилетантам, «идеологическим флюгерам» и коммерсантам. В результате особенностью значительной части российской военно-исторической литературы, появившейся в это время, стали: отсутствие глубокого анализа, примитивизм в оценках, некритический подход к используемым источникам и откровенное передёргивание фактов, т. е. всё то, что объединяет определение «исторический дилетантизм». Трудно не согласиться с академиком А. Чубарьяном, который справедливо отмечает: «Очень многие книги, выходящие в наше время под названием «исторической беллетристики», несут на себя печать именно такого опасного для общества дилетантизма. Выражаясь предельно деликатно и мягко, можно заметить, что подобные сочинения основаны на крайне слабом знании исторических фактов и процессов и весьма обширном привлечении различных мифов и откровенных домыслов. В особенности это относится к освещению событий XX века. Когда из книги в книгу, даже проникая в некоторые учебники, кочуют недоказанные достоверными источниками версии» [138] . Наглядным примером этого может служить тот факт, что и сегодня в учебниках по истории России для 11-го класса по-прежнему фигурируют придуманные в июле 1943 г. штабом 5-й гв. ТА формулировки и цифры: «12 июля советские войска нанесли встречный контрудар. В районе деревни Прохоровка произошло крупнейшее танковое сражение Второй мировой войны: на поле боя одновременно (!) находилось свыше 1200 танков и самоходных орудий» [139] . Такие же байки повторяются и в учебных пособиях для студентов высших учебных заведений [140] .
138
Чубарьян
139
История России 1900–1945 гг. 11 класс. Учебник для общеобразовательных учреждений/под редакцией А.А. Данилова, A.B. Филиппова. 2-е изд. М.: Просвещение, 2012. С. 357.
140
История России с древнейших времен до конца XX века: Учебное пособие для студентов вузов. 3-е изд., испр и доп. М.: Дрофа, 2001. С. 487.
На этом фоне и внутри страны, и за рубежом предпринимались попытки фальсифицировать историю XX века, заменить старые мифы на новые, использовать неоднозначность трактовки отдельных событий, в том числе и Курской битвы, как инструмент политической борьбы и влияния на подрастающее поколение.
Тем не менее коренные преобразования в общественно-политической жизни вызвали бурный интерес общества к своему прошлому. Благодаря произошедшим масштабным изменениям уже в конце 1990-х годов начали появляться первые обнадёживающие результаты. Но по-настоящему процесс переосмысления истории Курской битвы и в среде отечественных исследователей, и всего нашего общества начался в первые несколько лет нового столетия. А его первое десятилетие стало наиболее плодотворным для историографии этого грандиозного события. Развернувшаяся в это время активная научно-исследовательская и издательская деятельность по масштабу и результатам не только сравнима с работой советских учёных 60-х годов, но и в некотором отношении заметно опередила её. Выходившие в это время военно-исторические труды имели свои характерные особенности. В первую очередь следует отметить появление по-настоящему свободных от идеологических шор и с крупной базой документальных источников исследований, посвящённых анализу сражения за Прохоровку.
Первое из них, «Прохоровка – взгляд через десятилетия» [141] , было опубликовано в 2002 г. Во включённом в сборник очерке «Прохоровское сражение» путём сопоставления и анализа значительной базы рассекреченных документов из ЦАМО РФ, не публиковавшихся ранее воспоминаний участников сражения и трофейных документов впервые в деталях раскрывались планы противоборствующих сторон и ход боевых действий в районе станции с 10 по 16 июля 1943 г. На богатом фактическом материале было доказано, что, вопреки официальной точке зрения, в первый день контрудара войск Воронежского фронта в этом районе не было грандиозного встречного танкового сражения. Командование корпуса СС, опасаясь окружения боевой группы мд СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер», ещё 11 июля 1943 г. отдало приказ перейти её частям к временной обороне. В результате эсэсовцы встретили главные силы 5-й гв. ТА плотным огнём с места и нанесли им очень большой урон. Гвардейцы не только не выполнили задачу дня, но и на некоторых участках оставили свои позиции под давлением неприятеля. Вместе с тем в очерке впервые было подробно описано игнорировавшееся советскими историками весь послевоенный период окружение 14–15 июля 1943 г. части сил 69-й А в междуречье Липового и Северского Донца (южнее Прохоровки), проанализированы его причины и последствия, приведены данные о потерях стрелковых дивизий 48-го ск в ходе боёв в этом районе и при их выходе из «кольца» [142] . В книге также впервые были опубликованы важные статистические данные по 5-й гв. ТА: её численный состав на вечер 11 июля 1943 г., потери за 12 июля 1943 г. в бронетехнике и живой силе с разбивкой по частям и соединениям, собранные в документальных фондах всех её бригад и полков, хранившихся в ЦАМО РФ [143] .
141
Прохоровка – взгляд через десятилетия. Книга Памяти погибших в Прохоровском сражении. М.: Фонд «Народная память», 2002.
142
Там же. С. 283–292.
143
Замулин В. Прохоровское сражение. Прохоровка – взгляд через десятилетия. Книга Памяти погибших в Прохоровском сражении. М.: Фонд «Народная память», 2002. С. 219.
К этой же группе книг следует отнести и монографию Л.Н. Лопуховского «Прохоровка без грифа секретности. Битвы стальных гигантов», увидевшую свет в 2005 г. В ней проведён комплексный анализ боёв на прохоровском направлении. Введённые в научный оборот новые источники позволили автору предложить своё, обоснованное, видение ряда проблем. В частности, по-новому освещён такой важный и крайне трудный для исследования вопрос, как потери личного состава войск Воронежского фронта в ходе отражения наступления ГА «Юг» в рамках операции «Цитадель». Опираясь на подлинные документы, автор изучил и показал формы и методы, которыми пользовалось его командование для сокрытия высоких потерь в живой силе, понесёных во время Курской оборонительной операции.
Отмечая высокое качество проведённого автором исследования, новизну и глубину проработки ключевых проблем, нельзя не отметить, что с рядом его суждений трудно согласиться. В частности, чрезмерно критичным и не всегда обоснованным представляется общий тон его оценок боевой работы старшего и высшего командного состава Воронежского фронта и её результатов. Особенно наглядно это прослеживается в отношении деятельности генерала армии Н.Ф. Ватутина и проводившейся им активной обороны на первом этапе Курской битвы. Так, Л.Н. Лопуховский, без должного анализа сил Центрального и Воронежского фронтов, утверждает, что в ходе контрудара 6 июля 1943 г. К.К. Рокоссовский, столкнувшись с превосходством вражеской бронетехники над нашей, начал якобы действовать более осторожно и взвешенно, чем Н.Ф. Ватутин [144] . Получив данные о высоких потерях бригад 16-го тк, поддерживавшего пехоту 13-й А уже во время первой атаки, командующий Центральным фронтом приказал «…подкрепить боевые порядки пехоты танками и зарыть их в землю для ведения огня с места. Использование танков для контратак разрешалось только против пехоты, а также лёгких танков врага. И только при условии, когда боевые порядки гитлеровцев будут расстроены огнём» [145] .
144
ЛопуховскийЛ.Н. Прохоровка без грифа секретности. М., 2005. С. 141, 142.
145
Колтунов Г.А., Соловьёв Б.Г. Курская битва. М., 1970. С. 118.