Мифы Первой мировой

Белаш Евгений Юрьевич

С 9 февраля 1915 г. начался обстрел тяжелой артиллерией, достигнувший максиму­ма 14—16 февраля, когда в ход пошли 420–мм гаубицы. Одновременно с аэропланов бросались бомбы и металлические стрелы. За эти три дня было выпущено до 120—200 000 тяжелых снарядов, включая около 30 420–мм, и столько же в последующие три дня, кроме 420–мм. Воронки от 420–мм снарядов достигали 3 м в глубину и 12 — в диаметре. Однако старая крепость с усилением ряда конструкций выдержала обстрел. Например, кирпичная казарма форта № 2, усиленная бетонным тюфяком по песчаной прослойке, перенесла восемь попаданий 210—305–мм снарядов. Справедливости ради, позднее Хмельков отмечал неумение немцами использовать всю силу своей осадной артиллерии. Например, сравнительно малое количество выпущенных 420–мм снарядов, из которых в форт попал только один. Вероятно, здесь сыграл

свою роль ответный огонь 15–см орудий Канэ из Осовца. Большинство 210—305–мм снарядов не имело трубок с замедлителями, поэтому рвалось при попадании в обсыпку. Немцы вели стрельбу только днем, тем самым позволяя гарнизону исправлять повреждения ночью.

Передовые позиции удерживались и были оставлены только в ночь на 22 февраля в результате упорных боев 16—21 февраля. Постоянно шло восстановление разрушенно­го. Немцы так и не предприняли штурма крепости, а к 7 марта, опасаясь оттепелей, перешли на беспокоящий огонь. Затем, к середине марта, они сняли большую часть осадной артиллерии. Но к середине лета стратегическая ситуация изменилась. Те­перь, взяв Осовец и прорвавшись на Белосток, а с юга — на Брест–Литовск, немцы поставили бы 3–ю и 4–ю русские армии под удар во фланг и тыл, вынудив утомленные боями войска отступать по узкому коридору, запруженному обозами и артиллерией.

Поэтому немцы решили предпринять новейший тогда способ атаки — газами. С 13 июля германские войска приступили к установке газовых баллонов, группируя их в батареи. 6 августа в 4 часа утра немцы выпустили хлор с примесью брома. Почти все защитники центральных позиций погибли, и немцы быстро захватили их, но на флангах германские войска либо попали под свои же газы, либо не смогли проделать проходы в проволочных заграждениях. Батареи крепостной артиллерии, несмотря на большие потери отравленными, открыли огонь по наступающему противнику и отрезали штурмовые части от резервов. Последние резервы — четыре русские роты, перейдя в контратаку и потеряв до половины состава отравленными, выбили ошеломленных нем­цев, абсолютно уверенных в гибели гарнизона, лишенного средств защиты. Уже к 11 часам позиции были очищены от противника.

В результате Осовец удерживал фронт на протяжении 50 верст и даже создавал угрозу перехода в наступление. Однако в связи с общим отступлением русских войск 9 августа Осовец пришлось оставить. Были подорваны все сооружения, вывезены при­пасы, гарнизон отошел практически без потерь и уже на следующий день занял уча­сток армейской позиции.

«Секрет» упорной пятимесячной обороны против новейшей техники — в высоком бое­вом духе гарнизона и его командующего и умелом использовании всех возможностей для активных действий. Слабая артиллерия Осовца не могла состязаться со штурмо­вой, но сосредоточенным огнем подавляла обнаружившие себя батареи противника и в нужный момент отсекла резервы атакующих. Солдаты упорно обороняли передовые по­зиции, не давая немцам подтянуть артиллерию вплотную к фортам, поэтому даже ин­тенсивный огонь 300—420–мм снарядами не смог уничтожить крепость.

«С ФУГАСОМ И МИНОЮ ШЛЮТ НАС ВПЕРЕД…»

На особенности боев севернее Вердена наложила отпечаток география Фландрии. Низкие и пологие песчаные дюны веками защищали ее от затопления, а подземные воды залегали слишком близко к поверхности. Миллионы снарядов, перекапывающие почву, превращали ее в жидкую грязь, которую солдаты ненавидели едва ли не больше, чем противника. По выражению капитана Хью Полларда, 9/10 времени солдаты сражались с природой и только оставшееся — с противником.

Начавшись с примитивных ямок, полевая фортификация быстро совершенствовалась. Первые подземные укрытия у Аргонн начали сооружаться французскими инженерами 15 октября 1914 г. Окопы на передних склонах возвышенностей скоро становились жерт­вами усовершенствованных средств наблюдения, наводивших артиллерию. Поэтому око­пы после боев весны 1915 г. сооружались на обратных склонах и состояли не из од­ной, а из нескольких позиций. Траншеи приобретали ломаные очертания, позволяющие пулеметам вести фланговый и перекрестный огонь и сберегающие оборонявшихся от продольного огня. В Крымскую войну, задолго до появления пулеметов, так же по­ступал с укреплениями Тотлебен, а еще ранее — Вобан. Глубина окопов второй ли­нии, несмотря на подземные воды, доходила до 5 м, а блиндажи и другие убежища прикрывал слой земли до 5—7 м, широко применялись бетонные и

стальные укрытия. Временами укрытия располагались на глубине до 18 м. На итальянском фронте в ска­листой местности орудия часто ставились в казематы с толщиной стен до 3, а по­крытия — до 4 и более м. Английский капитан Тоби хвалил комфортабельные немецкие укрытия, длиной до 10 м, покрытые 5—6 м земли. Под Нев–Шапель 15 германских пу­леметов устанавливались на фронте порядка 250 м.

Совершенствование полевой фортификации отмечал и В. Г. Федоров: «Летом после долгого затишья, когда было время построить хорошие окопы и подучить в самих полках прибывающие пополнения, картина была уже другая. Окопы теперь рыли глубо­кие. Козырьки из бревен с насыпанной на них землей предохраняли людей и от шрап­нельного огня. Вместо узких ложбинок для винтовок были сделаны бойницы со стен­ками из кольев или мешков с песком. Всюду я видел дощечки с надписями, на кото­рых указывались проверенные стрельбой расстояния до хорошо заметных предметов на местности. Такие окопы надежно укрывали стрелка. Боевой опыт делал его более выдержанным. Все это способствовало более спокойному прицеливанию и позволяло солдатам устанавливать прицел точно по команде».

На французском фронте укрепления были еще более солидными: «У подножия возвы­шенностей я видел целый ряд таких подземных пор с внутренними ходами сообщения. Некоторые были вырыты так глубоко, что толща земли над ними достигала пяти мет­ров, и были, видимо, рассчитаны на сопротивляемость взрыву снаряда большого ка­либра». С электричеством и кипяченой водой.

По подсчетам французов января 1915 г., гарнизон траншеи, вооруженный винтовка­ми, мог причинить нападающим в 11 раз большие потери, прежде чем те достигли бы траншеи, при участии пулеметов каждый обороняющийся мог убить 14 нападающих. Та­ким образом, подсчеты Блиоха конца XIX в. были даже превзойдены. В результате «конкуренции» огня сторон даже трупы приходилось вытаскивать с помощью подкопов и крючьев. К концу 1915 г. французы считали, что укрытия должны выдерживать си­стематический огонь 150–мм и отдельные попадания 210–мм снарядов. Использовались и траншеекопатели.

Бели такие цели трудно поразить даже миллионами снарядов, а пехота не может достичь их, то, может быть, испробовать старые способы осады? То есть тайно вы­копать подземную галерею и заложить в нужное место столько взрывчатки, сколько понадобится. Ровно к такому же выводу пришел, например, обер–лейтенант Отто Фус­слейн (Otto Fusslein): если противник не может быть атакован на поверхности, он атакуется из-под земли.

Теория минной войны по упорядочиванию приемов применения подземных мин разра­батывалась еще Вобаном с 1686 г., причем в тех же местах, где будут греметь бои Первой мировой. Хотя подкопы применялись еще древними египтянами, а у ассирийцев были специальные «саперные» части, но именно Вобан обращал особое внимание на комбинированные действия подземных и наземных действий и адаптацию техники и тактики к ландшафту и геологическому строению конкретного поля боя.

Заново изучался опыт и других войн, вплоть до Крымской, Гражданской CША и Русско–японской.

В районе Ипра под тонким слоем почвы лежала влажная смесь песка и глины. Далее шел слой жидкой пульпы толщиной в 15 м. Зажатая между более твердыми слоями, эта смесь грунта и воды немедленно заполняла любые выработки. Наконец, еще глубже лежал слой голубой глины, более твердой, хотя и пластичной.

На помощь саперам XX в. пришел технический прогресс. Например, Шварте так опи­сывал по итогам войны типичную технологию прокладывания подземных ходов для разных условий: «В мягких грунтах работали двузубой мотыгой или фрезерной маши­ной, в твердом — сверлами и бурами с зубчатым наконечником, буровыми машинами для каменных пород и буровыми зарядами; в дюнном песке — при помощи передвижных щитов, в наносном песке — при помощи опускных колодцев и насосов. Удаление земли производилось почти исключительно мешками, которые тащились вручную, или при по­мощи минных тележек, или посредством подъездных путей до поверхности земли или отверстия колодца. Для вентиляции первоначально служили ручные вентиляторы с зубчатой передачей, позже приводимые в действие электричеством, непосредственно сцепленные с мотором. В качестве воздухопроводных труб лучшими оказались картон­ные, обернутые непромокаемой материей».