Миг бесконечности. Том 1
Шрифт:
— Могу помочь.
— Спасибо. Я сама.
— Сама так сама, — милостиво согласился он. — Такие дамы, как ты, обожают слово «сама». Уважаю. Но если будут трудности — обращайся. Я заинтересован в том, чтобы мои сотрудники были при машинах. Мобильность — великое дело.
— Вадим, ну с чего ты взял, что я соглашусь у тебя работать? — едва не взмолилась она.
— Потому что работать у Колесникова ты отказалась. А мне очень кстати твое умение собирать информацию, ее анализировать. Материально не обижу. Во всяком
— А не боишься прогадать? — усмехнулась Катя. — Я высокооплачиваемая журналистка. Не только на губную помаду зарабатываю.
— А мне сотрудники с материальными проблемами и не нужны: за лишний грош по глупости могут переметнуться к чужому дяде. Если у нас сложатся деловые отношения, заработаешь не только на косметику — как минимум на приличный горнолыжный курорт. Соглашайся.
— Я подумаю, — ответила она уклончиво, но уже не столь категорично.
— Нет, так дело не пойдет. Я должен услышать ответ прямо сейчас: да или нет? Понимаю, что в твоем состоянии сложно принимать кардинальные решения, и упрощаю задачу. Есть компромиссный вариант: ты поработаешь у меня во время отпуска по стандартному договору.
— То есть ты предлагаешь мне испытательный срок?
— Заметь, не я это озвучил, а ты, — Вадим бросил на Катю пристальный взгляд. — Кстати, во всем мире испытательный срок считается нормой. Ты не согласна? А вдруг тебе не понравится мой стиль руководства?
— Или я не впишусь в профиль твоей работы, — иронично подсказала Катя.
— Вполне возможно. Так да или нет?
— Не знаю… Хотя…
Несмотря на то что тон и напористость Ладышева по-прежнему ее раздражали, с ним нельзя было не согласиться: вот он, реальный шанс попробовать себя на другом поприще.
— Хорошо, я принимаю твое предложение поработать во время отпуска. Только должна знать цель и смысл моего задания.
— Достойный ответ, — удовлетворенно заметил Вадим. — Я сам люблю конкретику. За выходные постараюсь сформулировать ряд вопросов, на которые тебе предстоит ответить. Жду к десяти утра в понедельник. Только не опаздывай, я этого не люблю, — с улыбкой глянул он на пассажирку. — К тому же до работы тебе рукой подать: офис на Воронянского, прямо напротив ЗАГСа. Так что, пока твоя машина будет в ремонте, не придется тратиться на такси. А теперь спрашиваю как начальник: ты переобула машину?
— Не успела. Ждала возвращения Виталика, — опустила голову Катя. — У нас в семье такими делами занимался он.
— Понятно. А где хранится зимняя резина, знаешь?
— В гараже у его родителей. Они в Смолевичах живут.
— У тебя какая модель? — не унимался Вадим. — Какого года машина?
— Тройка «БМВ». Десять лет… Только… Я сама.
— Посмотрим. А вот и нужный нам дом, — вглядываясь в светящиеся окна, свернул он с Гвардейской во двор. — Пульт от шлагбаума, как я полагаю, у тебя в сумочке.
— А
— Нет, так не пойдет. Ты ведь за вещами приехала? Я могу подождать тебя здесь, но лучше поднять шлагбаум.
— Ладно, — устав сопротивляться, согласилась Катя. — Судя по всему, мне сегодня от тебя не избавиться.
Открыв сумочку, она достала пульт. Слегка дернувшись, бело-красный шлагбаум стал медленно подниматься. Припарковавшись у входа в средний подъезд, где, как помнил Вадим, жили и Колесниковы, он заглушил двигатель и вопросительно посмотрел на пассажирку:
— Мужа, как я понимаю, дома нет.
— Почему ты так решил?
— Иначе ты сюда не поехала бы.
— Ты слишком догадлив. Сегодня день рождения его мамы, Зинаиды Николаевны. Особо теплыми наши отношения назвать сложно, но утром я ей позвонила, поздравила. Она пригласила в гости, я сослалась на занятость и отказалась. Скорее всего, Виталик ничего не говорил родителям. Он — хороший сын, и в день рождения навестить мать — для него святое дело. Так что, уверена, дома его нет, — Катя, задрав голову, посмотрела наверх. — Так и есть: свет не горит.
— Могу подождать внизу, могу подняться с тобой. Выбирай. В данном случае настаивать не буду, не имею права: чужая территория.
— Если хочешь, можешь зайти, — равнодушно выбрала Катя. — Долго я не задержусь.
Открыв кодовый замок, Проскурина на ходу кивнула консьержу и быстро прошла к лифту.
— А вы к кому? — неожиданно услышала она за спиной. — Куда это вы с такой сумкой?
Маленького роста консьерж выскочил из своей комнатушки, в две секунды преградил Ладышеву дорогу и принял угрожающую стойку.
— Я вместе с девушкой, — возвышаясь над пожилым человеком почти на две головы, миролюбиво пояснил Вадим. — Вы не волнуйтесь, мы ненадолго.
— С девушкой, говорите? С каких это пор Катерина Александровна стала девушкой? — сощурил глаза консьерж и обратился к Кате: — А Виталий Львович в курсе, что вы пригласили мужчину? Это на ночь глядя, когда мужа дома нет?
— Василий Петрович, что вы себе позволяете? — придерживая рукой раскрывшуюся дверь лифта, возмутилась она. — Сколько раз вас просили не совать нос в дела жильцов? Какая вам разница, кто и зачем поднимается со мной в квартиру?
— Вот, значит, как, — посторонившись, консьерж пропустил мимо себя Ладышева и обиженно шмыгнул носом. — Не ожидал от вас, Катерина Александровна: интеллигентная вроде женщина, журналистка… Ладно Виталий Львович, я уже привык к его тону, — многозначительно вздохнул он и покачал головой. — Н-да, деградирует общество…
Шагнув в кабину лифта, дальнейших его слов Катя и Вадим уже не слышали, как и не видели, что, недобро сощурившись, он вернулся в комнатушку, раскрыл записную книжку и потянулся к трубке телефона.