Михаэль Шумахер – номер один
Шрифт:
Прямо перед самым своим визитом в Британию Михаэль познакомился с человеком, который оказал огромное влияние на его карьеру – большее, чем кто-либо: Вилли Вебером.
Вилли Вебер владел несколькими ресторанами и пабами в Штутгарте. К концу 1980-х годов ему удалось выстроить сеть из более двадцати заведений, но его настоящей страстью был автоспорт. В 1983 году с инженером по имени Клаус Трелла он создал собственную команду в Формуле-3. Они назвали команду «Вебер Трелла Штутгарт» (WTS). Когда Михаэль встретил Вебера, у юноши не было стремлений попасть в Формулу-1: отчасти потому, что у него не было ни интереса, ни каких-либо представлений о ней, а еще потому, что Формула-1 казалась ему чем-то недостижимым. Его знакомство с миром королевы автоспорта произошло, когда
В Вебере юный немец обрел человека, который был твердо нацелен попасть в высший эшелон. «Я сам выступал в гонках на протяжении двадцати лет и всегда стремился попасть в Формулу-1, но я был уже слишком стар, чтобы принять в ней участие в качестве пилота. Потому я мечтал привести туда молодого немецкого гонщика, — вспоминает Вебер. — Это была моя главная цель, и после знакомства с Михаэлем у меня сложилось впечатление, что он и есть тот, кто мне нужен».
Германия всегда интересовалась автоспортом, особенно кузовными гонками. Но на самом высшем уровне, в Формуле-1, страна была представлена очень скудно. Непродолжительное время в ней доминировал Mercedes-Benz – до и после войны, но не принимал участия в чемпионатах с 1955 года. А успех немецких пилотов был еще сомнительнее. Йохен Масс выиграл одну гонку в 1970-е годы. Перед этим единственным выдающимся гонщиком был Вольфганг фон Трипе, который родился в той же самой части Германии, что и Шумахер, только происходил из семьи богатых аристократов – другого конца социально-финансовой шкалы.
В конце 1980-х в стране наблюдался растущий интерес к автоспорту, и многие пытались поднять планку. Брокеры вроде Вебера осознавали, что растут молодые таланты – такие гонщики, как Берндт Шнайдер, Михаэль Бартельс и Хайнц-Харальд Френтцен.
Шумахер обратил на себя внимание Вебера в конце 1988 года, на дождливой гонке Формулы-Ford на Зальцбургринге. Команда Вебера только что выиграла немецкий чемпионат Формулы-3, с Иоахимом Винкельхоком, и это стало для них первым крупным успехом. Вебер присматривал себе новую восходящую звезду. «Я никогда не забуду ту гонку, — вспоминает Вебер. — Михаэль выбрался с седьмого места на первое, демонстрируя потрясающее владение машиной, и я понял, что ему на роду написано попасть в Ф-1. Я наблюдал за ним еще две гонки, а потом вышел на контакт».
Под впечатлением от увиденного Вебер предложил Шумахеру принять участие в тестах Формулы-3 в Хоккенхайме. Он вспоминает:
«Проехав четыре, может быть, пять кругов, Михаэль переусердствовал и сошел с трассы. Он вернулся в боксы очень расстроенный и сказал мне: «Ну вот и все, тесты окончены».
Я сказал: «Нет, Михаэль, это только начало. Теперь ты пойдешь и поработаешь с парнями над машиной, настроишь все под себя, а затем мы продолжим».
Я был поражен его честностью, его искренностью. Обычно, если ты даешь новичку шанс и он сходит с трассы, он придумывает какое-то оправдание типа «мокрый участок на трассе» или «техническая проблема», но сказать «я ехал слишком быстро, совершил ошибку, и теперь все кончено…». Он был более чем на секунду быстрее моего тогдашнего пилота. Я подписал с ним контракт на 1989 и 1990 годы и стал платить ежемесячную зарплату».
Вебер послушался здравого смысла и подписал с Михаэлем долгосрочный контракт. Шумахер был более чем ошеломлен. «Он предложил мне контракт на два сезона в Формуле-3! Это казалось мне фантастикой. Я такого просто не ожидал. Ведь чтобы провести в Формуле-3 один сезон, нужно огромное количество денег. А Вилли просто сказал: «Веди машину и не беспокойся о финансовой стороне вопроса».
В 1989 году Михаэль выиграл две гонки и финишировал третьим в чемпионате, уступив Хайнцу-Харальду Френтцену и Карлу Вендлингеру. Борьба на трассе была жесткой, и Шумахер научился выкладываться на полную катушку, но в самом начале он охотно строил из себя жертву.
Как утверждает Вебер, Михаэль «не машина, какой его часто выставляют. Напротив, он невероятно ранимый человек с большим сердцем, легко уязвимый и тонко чувствующий».
Это описание Шумахера заслуживает внимания – оно противоречит тому представлению, которое сложилось у его соперников и публики. Жан Тодт, позже ставший главным наставником Михаэля, рисует примерно ту же картину – образ ранимого человека в жестоком мире: «Михаэль – человек очень застенчивый и скромный. Его самого всегда удивляет то, какой энтузиазм он порождает в людях. Ему важно чувствовать поддержку окружающих. Как и всем нам, ему свойственно сомневаться. Я считаю, что Михаэль – потрясающий человек. Он может проявить невероятную зрелость и рассудительность, а пятью минутами позже ведет себя как ребенок».
Представление о Шумахере как о некой машине сопутствовало ему на протяжении всей карьеры. Деймон Хилл позднее назвал Михаэля «роботом», и это прозвище прилипло. Причиной тому – безошибочный и точный стиль вождения, дотошное внимание к мелочам, граничащее с одержимостью.
Вебер рассказывает об одном эпизоде из Формулы-3, который прекрасно иллюстрирует эту точку зрения.
«Он заглох в гонке из-за механической, как нам тогда показалось, проблемы. Мы разобрали машину, но ничего не нашли. Собрали ее обратно, но она по-прежнему не двигалась с места. Михаэль счел такое положение дел неприемлемым. Он поехал в гараж, и где-то около полуночи мне позвонил менеджер команды Франц Тост и сказал, что они полностью разобрали машину, за исключением топливного бака. Франц сказал, что, если вскрыть бак, его уже не собрать обратно, придется покупать новый, который стоил недешево. Он счел это излишним. Я тогда подумал, что проблема уж точно не в топливном баке. Но затем мне позвонил Михаэль и сказал: «Мистер Вебер, мы должны найти причину. Нужно разобрать бак». Я согласился – пусть разбирает, если это необходимо ему для успокоения совести. Итак, они вскрыли бак и обнаружили, что изнутри он чем-то покрыт, от этого засорился бензонасос и машина заглохла.
Если бы Михаэль не подошел к проблеме так дотошно, он бы снова заглох в следующей гонке, и это, возможно, стоило бы ему победы. Таков, который хочет все знать. Он всегда дойдет до сути. Если что-то не функционирует как надо, он никогда не скажет: «Не работает». Для него этой фразы просто не существует. Скорее, он скажет: «Давайте разберемся».
Третье место в чемпионате 1989 года дало Шумахеру право принять участие в престижном Гран-при Макао. Эта гонка в классе Формулы-3 проходила в ноябре. Хотя Михаэль в прошлом сражался с ведущими картингистами, в Макао ему впервые выпала возможность побороться с самыми яркими начинающими звездами автоспорта, и он показал себя с лучшей стороны.
Макао – городская трасса, и очень сложно выучить и покорить ее в первой же гонке, так как она состоит из двух совершенно разных частей: быстрая, летящая серия из широких прямых и двух сверхскоростных поворотов вдоль побережья, и тесная, извилистая, техничная серия слепых поворотов, уходящих к подножию горы. Круги очень длинные, гонка долгая и сложная – из двух заездов. Победителем становился пилот с лучшим общим временем по итогам обоих заездов, и не обязательно тот, кто первым пересечет финишную черту. Шумахер выиграл первый заезд, но провалился на четвертое место во втором – сошел по техническим причинам. Гонку выиграл Дэвид Брэбэм, британский чемпион Формулы-3, которому этот успех помог перепрыгнуть в Формулу-1 на следующий год. Но там его карьера не сложилась, и спустя год он вылетел из королевы автоспорта – эдакий показательный пример для всех потенциальных топ-пилотов.