Микстура от косоглазия

Донцова Дарья

– Не видите разве? Мерзавца убиваю! На ужин нечего теперь пожарить!

– Ой, – пискнула Ангелина Григорьевна и опрометью кинулась в прихожую.

Я решила, что она забыла при входе сумочку, и продолжила борьбу за печенку. Наконец кусок был вырван из челюстей Лаврика, я вышла из схватки победительницей. Кот, утробно воя, понесся по коридору в глубь квартиры.

ГЛАВА 19

Я оглядела доску и ломтики того, что должно было стать вкусным ужином. Ясное дело, на вечер придется предлагать иное меню, а печенку нужно все же отдать

Лаврику, не выкидывать же продукт! Но это будет весьма непедагогично. Получив сейчас из моих рук угощение, котяра окончательно обнаглеет и станет воровать все, что плохо лежит! Я свалила помятые кусочки в миску Дюшки и Клеопатры, потом, приговаривая: «Вкусная печенка достается только послушным девочкам», – поставила внеплановое блюдо перед обрадованными животными и вышла в прихожую.

Я хотела предложить Ангелине Григорьевне чаю, но в прихожей было пусто, с вешалки исчезла шубка, пропали и крохотные сапожки. Только на полочке перед зеркалом сиротливо белела расческа. Учительница ушла, очевидно, она обиделась на то, как ее встретили.

Я взглянула на часы. Так, сейчас явится Кристина и устроит скандал, надо срочно бежать в «Голубые просторы». Но удача сегодня окончательно отвернулась от меня. В двери заворочался ключ, и появилась румяная от мороза Кристя.

– Училка не приходила? – спросила она. – Обед есть?

Я сделала вид, что не слышу вопросов, и стала застегивать пальто.

Кристина швырнула на стул куртку и пошла по коридору. Через секунду по квартире понесся ее громкий голос:

– Ой! Кого это убили у нас на кухне? Вилка, ты что тут делала?..

– Лаврик печенку украл, будь другом, убери, я опаздываю.

– Ангелина Григорьевна где?

– Ушла, – бросила я, пытаясь открыть замок.

– Вилка, – возмущенно заорала Кристя, выскакивая в прихожую, – так я и знала! Ни о чем тебя попросить нельзя. У меня завтра диктант, мне из-за тебя Ворона пару влепит, что ты ей сказала?

– Варваре Карловне?

– Ангелине Григорьевне!!!

– Ничего. Она пришла, разделась, вошла на кухню, постояла секунду и ушла!

Кристя схватила трубку.

– Ща Мишке позвоню! Кого он мне посоветовал! Сказал, отличная училка!

Увидав, что девочка занялась делом, я быстренько выбежала из квартиры и полетела к метро. Интересно, почему Ангелина Григорьевна удрала? Все-таки некоторым людям свойственны более чем странные поступки.

«Голубые просторы» оправдывали свое название. Дом и впрямь был покрыт краской цвета летнего неба. Огромный многоэтажный красавец, он стоял в центре довольно большого парка, вокруг не было никаких других зданий. Идеальное место для жилья! Единственным недостатком комплекса была его удаленность от метро. Я бежала от станции минут пятнадцать, чувствуя, что лицо начинает напоминать каток. Надо же, как неудобно! Но потом я сообразила: жильцы элитной новостройки не пользуются подземкой, они ездят на автомобилях.

Подъезд, естественно, был заперт. Над домофоном висела табличка: «Убедительная просьба не ломать двери. Для вызова дежурной наберите 35, разносчиков рекламы и коробейников просят не беспокоиться».

Я ткнула пальцем в кнопки и беспрепятственно вошла внутрь. В просторном холле, за столом, сидела женщина лет сорока, у лифта маячил парень в черной форме охранника частного предприятия.

– Вы к кому? – вежливо поинтересовалась консьержка.

– К Мамаевой, в сто двадцатую.

– К кому?

– Я к Мамаевой Сильвии Яновне.

Дежурная переглянулась с охранником.

– Такая у нас не живет.

– Не может быть! Сильвия Яновна с девочкой Настеной.

Консьержка склонила голову набок.

– А вы им кто будете?

– Ну, в общем, никто.

– Зачем тогда идете?

На меня напал приступ вдохновения, и я принялась врать.

– Понимаете, несколько лет тому назад я работала у Сильвии Яновны домработницей, а потом по глупости уволилась. Сейчас снова ищу место, только никуда без рекомендации не берут. Вот решила попросить у бывшей хозяйки характеристику, звонила ей, звонила, никто трубку не снимает, пришлось приехать!

Консьержка снова переглянулась с охранником.

– Значит, вы ничего не знаете?

– А что случилось? – воскликнула я.

– С тех пор, как Аглая умерла, в той квартире никто не живет!

Я хотела было спросить, кто такая Аглая, но вовремя прикусила язык. Если я бегала по дому с тряпкой, то обязана, естественно, хорошо знать всех членов семьи. Но лифтерша тут же добавила:

– Вы ведь не застали Аглаю? Няню несчастной Настены?

– Нет, – пробормотала я.

Глаза дежурной вспыхнули огнем.

– И про Настену не слыхали?

– Нет!

– Валя, – подал голос охранник, – не трепись много.

– Так этой можно, – радостно парировала Валя, – она же не из хозяев, а из наших, из обслуги. И вообще, Колька, твое дело за порядком следить, а не мне замечания делать. Кстати, начался перерыв на обед, так что садись за стол.

Потом она повернулась ко мне:

– Чаю не хочешь?

– С огромным удовольствием, – воскликнула я, – окоченела как собака, пока от метро доскакала! Очень неудобно здание стоит.

– Это для нас, безлошадных, – ухмыльнулась Валя, – жильцы-то на «мерсах» с печками катаются, в туфельках из квартиры выходят.

В довольно просторной комнате без окон, расположенной за лифтами, меня усадили за стол, покрытый липкой клеенкой, и поднесли кружку с дымящейся жидкостью. Валя села напротив и, блестя глазами, спросила:

– Хочешь, расскажу про Сильвию Яновну? Чистый детектив!

Я кивнула.

– Конечно.

Есть такие женщины, вдохновенные сплетницы, самую большую радость им доставляет повествовать о несчастьях, случившихся с разными людьми. Похоже, Валентина из этой стаи. Главное теперь определить, что в ее рассказе правда, а что художественный вымысел.

– У нас тут такие кадры живут, – завела Валя, – ни в сказке сказать, ни пером описать. Не дай бог, на зеркале в лифте пятнышко заметят. А самая противная – Ленка из сотой квартиры, шестнадцать лет всего девчонке, а жуткая дрянь. Всех поучает, чуть что, орет: «Вам деньги платят, извольте работать!»

– И Сильвия Яновна такая? – решилась я подтолкнуть разговор к нужной теме.

– Уж не знаю, какая она с тобой дома была, а с нами всегда корректна, – вздохнула Валя, – поздоровается вежливо, улыбнется. И Аглая, нянька Настены, тоже милая. Здесь кое-кто плакал, когда узнал о несчастье.