Мила 2.0
Шрифт:
Командир, узколицый мужчина, который отдавал приказы в Торонто, стоял впереди. Он обернулся на нас, когда самолет, задрожав, остановился — ноги на ширине плеч, тело напряжено. Он явно чувствовал себя некомфортно.
— Дверь откроется через несколько секунд. Следуйте указаниям, и мы отлично поладим.
Меньше чем через минуту дверь была открыта. Двое солдат схватили меня за предплечья и вывели по ступенькам наружу, еще трое шли сзади, отстав на несколько метров.
Нас в быстром темпе повели по взлетной полосе в сторону крошечной парковки, вокруг которой росла трава. Воздух был
Командир остановился за три метра до ближайшего автомобиля, и вся процессия резко затормозила. Он ловко, развернулся кругом и, расставив руки в стороны, указал на первый и последний внедорожники.
— По машинам их.
Мои мышцы напряглись. Он же не имел в виду…
Я услышала, как стоявшую позади меня маму потащили в одном направлении, в то время как меня потянули в противоположную сторону. Нет, нет, нет. Они не могли нас разлучить.
Мои конвоиры пытались меня вести, но я оглянулась, вытягивая шею, лихорадочно выискивая взглядом высокую стройную фигуру мамы. От того, что я увидела, все мое тело оцепенело. Двое солдат уже подводили ее к первому внедорожнику.
— Мама! — Если нас разлучат сейчас, увижу ли я ее когда-нибудь снова? Что, если ее увезут совсем в другое место?
Что, если ее убьют?
Резкий рывок вверх и назад, и мои руки оказались на свободе. Левый локоть дернулся назад, нанося одному из солдат безжалостный удар в горло. Я развернулась за счет инерции, и, когда второй солдат бросился на меня, моя левая нога с силой врезалась ему в живот.
Он не успел даже упасть, а я уже бежала. Готовая расправиться со следующим, кто станет у меня на пути. И еще с одним. И еще.
— Мила, остановись! Так будет только хуже!
Даже мамин отчаянный крик не поколебал мою решимость, ведь сейчас во всем моем теле, в каждой его клетке пульсировала энергия. Мне было все равно, скольких людей придется вырубить. Я готова была усеять телами весь аэродром, если потребуется, — лишь бы добраться до нее.
— Отступить с Лорент! Отступить! — выкрикивал командир где-то позади меня. В этот момент мой кулак вырвался вперед и впечатался в нос ближайшего солдата. Раздался хруст хряща.
Из разбитого носа хлынула кровь, и мужчина отлетел назад, в то время как меня с двух сторон атаковали двое других. Несколько движений — и они с грохотом повалились на землю. Мой взгляд скользнул по оставшимся мужчинам и зафиксировался на маме. Ее с недавних пор темные волосы мотались из стороны в сторону:
— Мила, нет!
Я помедлила. Потом шагнула вперед.
— Даже не думай, — пригрозил солдат, удерживавший маму, но голос его дрогнул, когда он бросил взгляд на поверженных товарищей. На земле вокруг меня валялись одетые в камуфляж тела: некоторые стонали, некоторые были в отключке. Выглядело это так, словно тут взорвалась бомба. И теперь между мной и мамой оставался всего один человек. Выведу его из строя, и она свободна. Мы угоним один из внедорожников и…
Только я приготовилась броситься на солдата, как услышала щелчок, от которого мое сердце остановилось.
За моей спиной стоял командир. Пистолет в его руке был нацелен маме в голову.
— Еще один шаг — и она мертва.
Стальной голос, уверенная стойка. Я ни секунды не сомневалась, что он не блефует.
После этого я больше не сопротивлялась. Даже когда мама оглянулась через плечо и крикнула: «Никому не доверяй». И когда ее погрузили в первый внедорожник. Даже когда мне на голову надели мешок, и я перестала видеть. Казалось, вся моя жизнь закончилась в тот миг, когда мама уехала без меня.
Даже когда меня втолкнули в дальний внедорожник, а рябой командир сказал, рассмеявшись:
— Забудь про свой навигатор — здесь он работать не будет.
Нет, мысль о том, что моя опрометчивая атака могла стоить маме жизни, полностью лишила меня желания сопротивляться.
Не говоря уже о другой мысли, которая железными когтями раздирала мое фантомное сердце, — я так и не сказала маме, что простила ее.
По периодическому кашлю и скрипу сидений я поняла, что со мной в машине едут трое солдат: двое спереди и один за мной. Стояла тишина. Никакой музыки, никаких разговоров. Ничего, кроме монотонного гула колес. В этом молчании мне чудилось что-то невероятно зловещее.
Почему они со мной не разговаривали? А мама — ее везли туда же, куда и меня?
Сначала мы ехали по какому-то шоссе, потом машина стала двигаться с остановками, свернула, какое-то время поднималась в гору, после чего пошла на спуск. Теперь шорох колес отражался откуда-то эхом, из-за чего я решила, что мы въехали в какой-то ангар.
— Можно уже снять с девчонки мешок. Она и так понятия не имеет, где мы.
Чья-то грубая рука сзади сдернула с меня мешок. Как раз вовремя, чтобы я успела увидеть знак с надписью «ПРОЕЗД ЗАКРЫТ. ИДЕТ СТРОИТЕЛЬСТВО ПОДЗЕМНОГО ТОРГОВОГО КОМПЛЕКСА „МАЙОРКА“. ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН».
Водитель опустил окно и протянул пропуск. Просканировав его, охранник сделал знак проезжать. Сквозь его незаправленную рубашку проступали очертания пистолета. Все происходящее записывалось на две видеокамеры, висевшие сверху.
Когда мы проехали контрольный пункт, солдат, сидевший на месте пассажира, спросил:
— Почему ты называешь ее девчонкой? Ты же в курсе, что она не настоящая, а, Дженнингс? Я знаю, что у тебя в последнее время проблемы с личной жизнью, но к этой штучке приставать строго запрещено.
Парень позади меня гоготнул, а потом наклонился вперед, придвинувшись так близко, что я почувствовала на своем ухе его дыхание. У него изо рта пахло, как из нашего кофейника, когда мама забывала его помыть вечером.
— Как по мне, так она выглядит почти как настоящая, — сказал он и, протянув руку, провел пальцами по моей щеке. — Черт, да она и на ощупь как настоящая. Мягкая такая, и вообще.
Он сжал мою кожу своими толстыми пальцами. Я замерла, сосредоточенно глядя на коричневый подголовник, чтобы перебороть отвращение. И не шевелилась, только сцепила вместе лежавшие на коленях руки. От греха подальше.