Миллениум. Тетралогия.
Шрифт:
В ту ночь он чуть не придушил ее от возбуждения, когда прижал к ее лицу подушку. Сейчас он жалел, что не задушил ее до конца.
Они же ни за что не поймут, что она все время играла срежиссированный спектакль и заранее все спланировала. Она его спровоцировала, стреляла в него детскими глазками и соблазняла своим телом двенадцатилетней девчонки. Она нарочно дала ему изнасиловать себя. Это случилось по ее вине…
Однако как бы он ни решил действовать, он должен сначала заполучить этот фильм и убедиться, что у нее не осталось копий. Тогда проблема будет решена.
Можно не сомневаться, что такая ведьма, как Лисбет Саландер, на протяжении лет нажила себе немало врагов. Бьюрман обладал одним большим преимуществом. В отличие от всех остальных,
Ее личное дело, переданное ему опекунским советом, когда он был назначен ее опекуном, являлось кратким и содержательным — всего пятнадцать страниц, рисующих картину всей ее взрослой жизни. Оно включало краткую выписку из заключения психиатрической экспертизы, где излагался ее диагноз, решение стокгольмского суда о признании ее недееспособной и финансовый отчет за прошлый год.
Он снова и снова вчитывался в ее личное дело. Затем начал систематический сбор сведений о прошлом Лисбет Саландер.
Как адвокату, ему было прекрасно известно, каким образом искать информацию в государственных учреждениях. Будучи ее официальным представителем, он без труда мог получить доступ к засекреченным папкам, где хранились медицинские данные. Нильс Бьюрман принадлежал к числу тех немногих людей, которые имели право на получение любой справки, касающейся Лисбет Саландер.
И все же ему потребовалось несколько месяцев на то, чтобы деталь за деталью, через отчеты социальных служб, полицейские расследования и судебное решение восстановить всю историю ее жизни, начиная с самых ранних записей школьных лет. Он лично встретился и обсудил состояние ее психического здоровья с доктором Йеснером X. Лёдерманом, психиатром, который в связи с наступлением ее восемнадцатилетия рекомендовал для нее содержание в закрытом лечебном заведении. Он тщательно изучил все соображения, на которых основывалось принятое решение. Все оказывали ему в этом помощь. Одна женщина из социальной службы даже похвалила его за необыкновенное внимание, которое он проявил, не поленившись ознакомиться со всеми аспектами жизни своей подопечной Лисбет Саландер.
Но настоящим кладезем информации оказались две записные книжки в твердых переплетах, хранившиеся в картонке у одного из служащих социального ведомства. Книжки эти содержали записи, сделанные предшественником Бьюрмана, адвокатом Хольгером Пальмгреном, который, судя по всему, узнал Лисбет лучше, чем кто-либо другой. Пальмгрен добросовестно каждый год представлял в социальную службу положенный краткий отчет, но, кроме того, он тщательно записывал свои собственные соображения в форме дневника, и об этом, как полагал Бьюрман, Лисбет Саландер ничего не знала. Очевидно, это были личные рабочие записи Пальмгрена, которые, после того как его поразил инсульт, попали в социальное управление и остались там лежать, никем не прочитанные.
Это были оригиналы. Копий не существовало.
Прекрасно!
Из записей Пальмгрена вставал совсем другой образ Лисбет Саландер, совершенно не похожий на тот, какой рисовали отчеты социального ведомства. Он смог проследить нелегкий путь, который прошла Лисбет Саландер, превращаясь из неуправляемого подростка в молодую женщину, поступившую на работу в частное охранное агентство «Милтон секьюрити» — туда она устроилась благодаря личным связям Пальмгрена. Со все возрастающим удивлением Бьюрман убеждался в том, что Лисбет Саландер вовсе не была умственно отсталой помощницей в офисе, которая сторожила копировальный аппарат и заваривала кофе: напротив, она выполняла высококвалифицированную работу, состоявшую в проведении расследований для «Милтон секьюрити» по заданиям вице-директора Драгана Арманского. Бьюрман также убедился в том, что Арманский и Пальмгрен были знакомы и обменивались между собой информацией о своей
Драган Арманский — это имя Нильс Бьюрман взял себе на заметку. Из всех людей, упоминавшихся в биографии Лисбет Саландер, только эти два человека могли считаться ее друзьями, и оба, судя по всему, смотрели на нее как на свою подопечную. Пальмгрен исчез со сцены. Из тех, кто мог представлять собой потенциальную опасность, оставался только Арманский. Бьюрман решил держаться подальше от Арманского и не искать с ним встреч.
Записные книжки многое ему объяснили. Бьюрман теперь понял, почему Лисбет так много о нем знает. Он по-прежнему не мог взять в толк, каким образом ей удалось узнать о его пребывании в марсельской клинике пластической хирургии, которое он держал в секрете. Однако многие из ее тайн он уже разгадал. Ее работой было раскапывание подробностей чужой личной жизни, и он тотчас же удвоил осторожность, с которой вел собственное расследование. При том, с какой легкостью Лисбет Саландер проникала в его квартиру, здесь было самое неподходящее место для хранения документов, содержащих сведения о ее жизни, и он, собрав всю документацию, перевез ее в картонной коробке на дачу в районе Сталлархольма, где все чаще проводил время в одиноких размышлениях.
Чем больше он читал о Лисбет Саландер, тем больше приходил к убеждению, что она патологически ненормальная, психически больная, асоциальная личность. Его охватывала дрожь при одном воспоминании, как он лежал, целиком находясь в ее власти, прикованный наручниками к собственной кровати. Бьюрман не сомневался, что она исполнит свою угрозу и убьет его, если он даст ей для этого хоть малейший повод.
У нее не было никаких сдерживающих понятий о поведении в обществе, никаких тормозов. Она — дрянь, больная и опасная для окружающих сумасшедшая. Граната с сорванной чекой. Шлюха.
Дневник Хольгера Пальмгрена дал ему ключ и к последней загадке. Пальмгрен неоднократно делал в своем дневнике записи очень личного характера о своих беседах с Лисбет Саландер. Малахольный старикашка! В двух таких записях он приводил ее выражение: «Когда приключился Весь Этот Кошмар» — было очевидно, что так говорила сама Лисбет Саландер, однако Бьюрман так и не выяснил, что именно это означает.
Озадаченный Бьюрман отметил для себя выражение «Весь Этот Кошмар». Что это было? Год, проведенный в приемной семье? Какое-то одно непозволительное действие? Где-то среди огромного количества уже собранной им информации должно было содержаться объяснение.
Он раскрыл отчет о психиатрической экспертизе, проведенной, когда Лисбет Саландер исполнилось восемнадцать лет, и внимательно перечитал его в пятый или шестой раз. И тут он понял, что в уже имеющихся у него сведениях о Лисбет Саландер есть один пробел.
У него были выписки из школьной характеристики, где содержалась запись о том, что ее мать была не в состоянии ее воспитывать, имелись отчеты из нескольких приемных семей, относящиеся к годам перед ее совершеннолетием, и данные психиатрического освидетельствования, проведенного в связи с ее восемнадцатилетием.
Когда ей было двенадцать лет, произошло какое-то событие, давшее толчок к ее помешательству.
В биографии Лисбет Саландер обнаружились и другие пробелы.
Впервые он, к своему удивлению, узнал, что у Лисбет была сестра-близняшка, о которой ни словом не упоминалось в имевшихся у него материалах. Господи! Оказывается, их таких две! Однако он так и не смог найти никаких сведений о том, что случилось с этой сестрой.
Ее отец был неизвестен, отсутствовали также какие бы то ни было объяснения, почему мать была не в состоянии ее воспитывать. До сих пор Бьюрман предполагал, что Лисбет заболела и в связи с этим была направлена в детскую психиатрическую клинику и так далее. Теперь же у него возникло убеждение, что в возрасте двенадцати-тринадцати лет с Лисбет Саландер что-то случилось, она перенесла какое-то потрясение, иначе говоря,