Миллион с Канатной
Шрифт:
Сам Сосновский был поражен, узнав, как прокомментировали его назначение в штабе красных. Весть об этом ему принес зачастивший в редакцию Патюк. Володе были неприятны его визиты, но избавиться от них он не мог. Очень скоро Сосновский догадался, что «Пацюк» его контролирует. Он держался всегда нагло, мог прервать и редакционное совещание, и разговор с кем-нибудь из сотрудников. С Володей он говорил снисходительно, со всеми остальными — высокомерно. Строил из себя начальство. Но выхода у Сосновского не было. И, стиснув зубы, он терпел этого необразованного, неумного
Именно Патюк прокомментировал Володе, как восприняли его назначение:
— Сказали: странный ты. Красный — а вроде как и не большевик. Сказали: это тот случай, когда на голове корона, а ноги сломаны. А что они хотели сказать?
Володя вспыхнул. Ярость запульсировала в висках. Он прекрасно понял эти жестокие, обидные слова — но куда их было понять Патюку?
— Так, просто... — со злобой процедил Сосновский сквозь зубы. Комментировать дальше ему не хотелось.
— Ноги как ноги. Ранен был, что ли? — Патюк окинул тупым взглядом статную фигуру Володи.
— Давно, — скривился Сосновский, — да и не так. Они имели в виду не то.
— А не скажешь вроде!
Володя не любил драться. Но это был именно тот случай, когда изо всех сил ему захотелось залепить в эту лоснящуюся физиономию кулаком. Но наступили такие времена, когда это никак нельзя было сделать.
И за свару с таким человеком, как начальство Патюк, по законам военного времени полагался расстрел. Володя не хотел лезть под пули из-за такой крысы. А потому скомкал разговор как мог, пропустив все это мимо ушей.
Положение спас самый молодой и смышленый его сотрудник — бывший пулеметчик Савка, паренек сообразительный и быстрый. Он все хватал на лету, и Володя не сомневался, что из него получится просто отличный репортер.
Савка ворвался в комнату с криками, что двое сотрудников дерутся, и тем дал шанс Володе бежать в соседнее помещение, прервав этот неприятный разговор.
Двое его сотрудников, сцепившись, катались по полу, а все остальные обнаглели до такой степени, что делали ставки. Никто и не думал их разнять.
— Прекратите! Да прекратите же! — всплеснул руками Сосновский.
Но его слова потонули в общем гомоне разгоряченных мужских голосов, увлеченных этой схваткой, дающей им такой азарт, как давала война.
Ситуацию, как ни странно, спас Патюк — как человек, абсолютно лишенный сантиментов и воображения. Вынув из-за пояса револьвер, он несколько раз выстрелил в потолок. На драчунов посыпалась штукатурка. Грохот выстрелов заглушил все крики. Дерущиеся расцепились, принялись подниматься на ноги, вытирая кровавые сопли.
— Пристрелю, суки, — даже как-то нежно сказал Патюк.
Володя набросился на них с упреками, развел по разные стороны комнаты. Конфликт был исчерпан.
— И как тебя редактором назначили? — удивился искренне Патюк. — Мямля!
Володя вспыхнул. Пожав плечами, Патюк удалился. Про себя Володя часто называл его «мой дежурный крыс». При этом ему всегда было стыдно перед крысами, которые (по сравнению с Патюком) казались ему очень симпатичными животными.
Спорщики
В тот день все шло, как всегда. К счастью, редакционного совещания не было, и Володя мог немного расслабиться, занимаясь текущими делами. Он сидел за огромным конторским столом, оставшимся с прежних времен, и, обложившись бумажками, делал вид очень бурной работы, на самом деле блуждая в приятном потоке не связанных, сумбурных мыслей.
Это приятное времяпрепровождение прервал Савка.
— Там английская королева, — сказал он.
Володя готов был услышать что угодно — каждый день его подстерегали сюрпризы, но тут даже у него распахнулись глаза.
— Чего ты сказал? — забыв о правилах грамматики, переспросил он.
— Английская королева! Ну помните, вы вчера нам рассказывали! Эта, как ее.. Аристо... Арискратка! Во!
— Откуда английской королеве взяться в Одессе? — моргнул Володя.
— Так вы вчера рассказывали... Шо эти... шляпки такие есть... Носят. И перчатки. Как это оно... — Савка заметно запутался.
Володя вспомнил. Вчера он правил статью одного из сотрудников, а параллельно провел некий ликбез по правилам этикета, который был принят раньше в светском обществе. В частности, упомянул и об аристократизме. Особенный восторг слушателей вызвал его рассказ об английской королеве, которая всегда ходит в шляпке и в перчатках. И об обычае британцев в 5 часов вечера пить чай. По всей видимости, рассказ этот крепко запал в их бесхитростные души. И вот теперь Савка что-то пытался ему сказать.
— Та шо с ней делать? — спросил он.
— С кем? — Володя тяжело вздохнул.
— С этой... в шляпке!
— Ну идем, посмотрим, — еще раз вздохнув, Сосновский поднялся из-за стола.
В соседней комнате его ожидало невиданное зрелище, полюбоваться на которое собрались все сотрудники редакции.
В комнате стояла очень пожилая дама, и Володя сразу понял, почему наивный Савка назвал ее английской королевой. Несмотря на то что даме было не меньше 80, ее царственная осанка бросалась в глаза. Такая осанка вырабатывалась годами, а основу ей положили корсет и институт благородных девиц. У Володи просто тоскливо защемило сердце, когда он увидел такую красоту среди бывших пулеметчиков отрядов продразверстки!
На седых волосах дамы весьма элегантно покоилась белоснежная шляпка с искусственными цветами, а руки были в белоснежных же нитяных перчатках. Двумя пальчиками дама держала бежевый ридикюль. Туалет ее завершался ботинками на шнуровке, снова вызвавшими в душе Володи ностальгические воспоминания о давно ушедших днях.
Это была королева старой Одессы! Никто из толпившихся в редакции никогда еще не видел такой красоты. Это была красота той старой гвардии, которая навсегда исчезла в бушующих волнах Черного моря с последним пароходом, ушедшим от одесской земли и увезшим с собой неповторимый флер той эпохи, когда благообразные пожилые дамы из Одессы были похожи на английских королев.