Миллионерша желает познакомиться
Шрифт:
— Запри дверь, — сказал он и я последовала за ним в холл. — Я позвоню, как только освобожусь.
Я согласно кивнула, а он обнял меня и принялся целовать. Пока я размышляла, как разумнее отреагировать: напомнить, что туфли не дают ему права на всякие вольности или, напротив, показать, что я оценила некоторые положительные качества его натуры, Стас отстранился, а я, между тем, только-только начала получать удовольствие… В общем, сама поцеловала его, по-товарищески. Он отреагировал неожиданно, но в целом правильно, мы увлеченно целовались и еще вопрос, куда бы нас это завело (лично я начисто забыла зачем приехала сюда, Стас про неподписанные бумаги тоже не вспомнил), но тут зазвонил телефон и весьма настойчиво. Это вернуло меня к действительности. Я попятилась
— Надо взять трубку, — шепнула я.
— Угу, — буркнул Стас.
Я вздохнула, протянула руку и схватила трубку, но опоздала. Однако, не успела я водворить ее на место, как телефон вновь зазвонил.
— Да что за черт, — возмутился Стас. Я вновь сняла трубку и даже сделала пару шагов в сторону, кашлянула, дабы по возможности нормализовать дыхание, и сказала:
— Слушаю. — Меня тоже слушали, но отозваться не пожелали. — Алло, — на всякий случай позвала я, безрезультатно.
Я бросила трубку и к тому моменту вспомнила, что Стас, несмотря на кое-какие положительные качества, по словам Светки страшный бабник и доверять ему — непростительная глупость , а я девушка серьезная, мне замуж надо.
— Отправляйся на работу, — сурово заявила я, поправляя прическу. Он сделал недоброе лицо и вроде бы собрался ответить, но справился с собой и вышел из квартиры достойно, с улыбкой на устах и с заверениями, что позвонит сразу, как освободится.
Дверь за ним закрылась, а я начала размышлять: правильно поступила или нет.
С одной стороны, конечно, правильно, а с другой… В задумчивости и почему-то скверном настроении я побрела в Риткину комнату, нашла в гардеробной сумку, не слишком вместительную, дабы не увлекаться, и начала собирать Риткины вещи. Я успела сложить белье аккуратной стопочкой, когда за моей спиной послышался шорох, именно шорох, не стук, не грохот, но в тишине квартиры он почему-то звучал угрожающе. Я вдруг испугалась, медленно повернула голову и тут на шее у меня оказался шнурок. Я схватила его рукой, но он стремительно сдавливал мне шею, я хотела закричать и не смогла, а освободиться или хотя бы повернуться, чтобы увидеть кто там за моей спиной, тем более: силы были неравные. Я только слышала, как человек дышит, тяжело, с хрипом и вдруг подумала: «Зря я прогнала Стаса, похоже это мое последнее невезение».
Совершенно неожиданно все кончилось, то есть некто отпустил шнурок, а я повалилась на пол, хватая ртом воздух. Все мои мысли и чувства были сосредоточены на одном: дышать. Так что происходящее меня вовсе не занимало до той поры, пока я не смогла отдышаться, а когда смогла, чувства ко мне вернулись и я с изумлением обнаружила рядом с собой здоровяка Васю. Он стоял на коленях и точно заведенный повторял:
— Живая?
Только я собралась заорать во все горло и замахнулась на него, с намерением подороже продать свою жизнь, как заметила, что рядом лежит еще один тип. Лежит и вроде не дышит, на голове дурацкая шапка с прорезями, закрывающая лицо, а в руке удавка, то есть шнурок. Тут я сообразила, что Вася вовсе не убийца, он спаситель и с громким воплем бросилась ему на шею:
— Вася…
Вася совершенно обалдел от такой реакции, хотя и до той поры особо шустрым не выглядел, похлопал ресницами, погладил мое плечо и задал совершенно идиотский вопрос:
— Это кто?
— Кто? — озадачилась я и мы дружно взглянули на парня. Я подползла к нему и стянула с поверженного врага шапку, то есть не совсем стянула, для этого пришлось бы приподнять его голову, а прикасаться к нему мне не хотелось. Точнее будет сказать, я заглянула под маску и увидела парня с «Хонды». Признаться, я даже не особо удивилась, хотя удивляться было чему: меня вознамерился убить человек, которого я трижды в своей жизни случайно встретила. Однако я уже успела записать его в злодеи и оттого только чертыхнулась, а потом началось такое, что у меня вовсе не осталось времени размышлять и анализировать. Сначала мы услышали шорох и я собралась заорать на сей раз не дожидаясь, когда мне на шею накинут удавку, у меня теперь на всю оставшуюся жизнь стойкая реакция на все подозрительные шорохи, а шорохи все, в принципе, подозрительные; итак, я собралась орать, а Вася приподнялся, но тут же осел, а затем и рухнул вследствие того, что на голову ему обрушился здоровенный кулак. Кулак был не сам по себе, хотя и это в тот момент меня вряд ли бы удивило, он принадлежал Севрюгину, каковой и предстал моим очам лишь только я смогла повернуть голову. В тот же миг я отчаянно заголосила, потому что знать не знала, что меня ожидает.
— Замолкни, — прорычал Севрюгин и здоровенной лапищей зажал мне рот, но так как лапища была прямо-таки невероятной ширины, вместе со ртом досталось и носу, доступ воздуха прекратился и я начала отбиваться, даже попыталась укусить обидчика. — Да замолкни ты, — в сердцах повторил он, но руку не опустил и сопротивления я не прекратила.
Вдруг он ни с того ни с сего повалился на меня, отяжелев и обмякнув, а я получила возможность орать, потому что руку он убрал и я не преминула этим воспользоваться. Если бы Севрюгин рухнул на меня, то непременно раздавил бы, или нанес серьезные увечья. К счастью он тюкнулся носом неподалеку от моего плеча, так что я осталась жива, хоть и чувствовала себя хуже некуда, а когда увидела Стаса, замершего надо мной с самым разнесчастным видом и с пистолетом в руках, решила: все, хватит, зажмурилась и категорически отказывалась приходить в сознание, хотя Стас сумел извлечь меня из-под Севрюгина, поднял на руки, покрывая поцелуями мое прекрасное лицо и умоляя вернуться к нему, то есть вернуться душой в мое многострадальное тело.
По этой причине он совершенно обезумел и бросился в кухню, разумеется все еще со мной на руках и для начала задел косяк моей левой ногой, потом едва не досталось моей голове, но я ее вовремя втянула ее в плечи и мы благополучно внедрились в кухню.
Стас положил меня в кресло, я только-только надумала вздохнуть с облегчением, как этот ненормальный взял да и вылил на меня стакан воды. Все-таки мужчины сумасшедшие, хоть бы подумал, как я буду выглядеть… Впрочем, ожидать от такого типа, что он будет думать… Бог знает, до чего он мог бы еще дойти, оттого я поторопилась очнуться, открыла глаза и сказала:
— Немедленно дай зеркало.
Он выскочил из кухни и принялся бестолково метаться в холле, в конце концов снял со стены зеркало и приволок мне. У меня даже не было сил обозвать его идиотом, хоть он того и заслуживал. Я посмотрела в зеркало… лицо испуганное, но было в нем что-то эротичное… Несмотря на старания Стаса, тушь не подвела, выглядела образцово, потраченных на нее денег не жалко, но шея… лучше бы мне ее не видеть.
— Это ужасно, — пискнула я.
— Солнышко, — взвыл Стас и от избытка энтузиазма выронил зеркало, оно грохнулось на пол, но не разбилось, что я поспешила приравнять к чуду. — Ты жива, — радостно вопил он, заключая меня в объятия.
— Как-то странно ты реагируешь, — проворчала я. — И что за жизнь с такой шеей.
— Маня, я сроду не видел ничего прекраснее.
— Ты сумасшедший, — вынесла я вердикт, но ему было на это наплевать, он бухнулся передо мной на колени, попав одной ногой в зеркало, и оно под его тушей треснуло. Идиоту и то не надо объяснять, какая это скверная примета. Меня даже в жар бросило. — Сумасшедший дом, — сказала я.
— Я тебя люблю, — заявил он в ответ. — Я это только что понял. Я тебя люблю и хочу жить с тобой долго и счастливо и умереть в один день.
— Это нечестно, — вздохнула я. — Пользоваться моей беззащитностью… И я не планирую умирать, по крайней мере, в ближайшее время.
— Маня, мы умрем не скоро, главное чтобы быть вместе, потому что я совершенно не мыслю жизни без тебя. Ответь немедленно, ты меня любишь?
— Я себя плохо чувствую. Посмотри на мою шею, мне тяжело говорить.
— Тогда кивни в знак согласия. Один твой кивок и судьба моя решится. А если нет, я завтра уезжаю на Кавказ.
— Хорошо быть двухметровым придурком с пудовыми кулаками, — порадовалась я чужому везению. — Можно вдоволь насмехаться над людьми, зная, что не получишь по физиономии.