Миллионы Стрэттон-парка

Фрэнсис Дик

В кабинет вошли Кристофер, Тоби и Эдуард, они держались вместе, как будто готовились к бою.

– Что случилось? – спросил я.

– Ничего, папочка. – Кристофер немного успокоился, взглянув на Форсайта. – Полковник просил, чтобы ты подошел туда и показал, где установить краны для воды.

– Вот видите! – со злорадством произнес Форсайт.

Все еще опираясь на костыли, я прошел мимо Форсайта и вместе с ребятами вышел в дверь, и, хотя я слышал, как за мной идет Форсайт, я уже не опасался – и совершенно правильно – никакого нападения

с этой стороны. Опасность подстерегала меня у входа в большой шатер, откуда вывалила целая куча Стрэттонов, похожая на свору собак, пытающуюся перехватить меня на полпути к шатру. Мои трое сыновей остановились, они были слишком малы, слишком неопытны, чтобы не спасовать в подобной ситуации.

Я сделал еще один шаг и остановился. Прямо передо мной полукругом выстроились Стрэттоны: слева от меня Конрад, затем женщина, которой я не знал, за ней Дарт, Айвэн, Джек с расквашенным носом, потом Ханна и Кит. Кит стоял от меня справа, и я мог видеть его краешком глаз, что мне очень не нравилось. Я отступил на полшага, чтобы видеть, если он сделает угрожающее движение, и Стрэттоны восприняли это как общее отступление. Они все шагнули вперед, скучившись еще ближе передо мной, и Кит опять выпал из поля моего зрения, для того чтобы увидеть его, мне нужно было специально крутить головой.

Кристофер, Тоби и Эдуард заколебались, дрогнули и расступились в стороны за спиной у меня. Я чувствовал, как они напуганы и какой страх испытывают. Они отодвинулись вбок, потом я увидел их за спиной у Стрэттонов, они припустились бежать и скрылись в большом шатре. Я их не винил – если бы мог, я сам бы удрал вместе с ними.

– Марджори нет? – с невинным видом спросил я Дарта. И мог бы добавить: «Ну где же мой телохранитель, когда она мне так нужна?»

– Мы ходили в церковь, – услышал я совершенно неожиданный ответ Дарта, – Марджори отец, мама и я. Воскресенье, праздник. – Он чуть-чуть загадочно улыбнулся. – Потом Марджори пригласила нас к ленчу. С нами приехать сюда она не захотела. Почему, не сказала.

Никто не подумал представлять нас, но я понял, что стоявшая между Конрадом и Дартом женщина была матерью Дарта, леди Стрэттон, Виктория. Этой сухопарой, холодной, надменной и отлично вышколенной женщине совсем было неинтересно находиться среди нас. Она окинула меня типично стрэттоновским высокомерным взглядом, и я мимоходом подумал, вошли ли жена Айвэна, Долли, и четвертая жертва Кита, Имоджин, в эту семью столь же органично, как она.

Форсайт встал слева от меня, рядом с Конрадом, не обратившим на него ни малейшего внимания.

На миг в проходе в большой шатер показался Роджер, заметил строй Стрэттонов и тут же повернул назад.

Я обозрел полукруг осуждающих лиц и свинцовых глаз и решил опередить противников и самому перейти в наступление. «Уж лучше выстрелить хоть раз, чем вообще не стрелять», – подумал я.

– Так кто же из вас, – брякнул я без обиняков, – взорвал трибуны?

Конрад возмутился:

– Не

будьте смешным.

Заговорить с Конрадом означало повернуться спиной к Киту, и, хотя я шеей чувствовал: опасность, я понимал, что именно Конрад мог бы остановить Кита, если ему заблагорассудится снова наброситься на меня.

Обращаясь к нему, я сказал:

– Сделал это один из вас или по крайней мере организовал. Взрыв трибун – дело стрэттоновских рук. Террористы со стороны ни при чем. Кто-то из своих.

– Чушь.

– Истинная причина того, что вы хотите избавиться от меня, в том, что вы боитесь, что я это выясню. Вы боитесь, потому что я видел, как выглядели заряды взрывчатки перед тем, как их взорвали.

– Нет! – Страстность, с которой Конрад произнес эти слова, говорила сама за себя и выдала его мысли.

– И боязнь того, что, если я узнаю, кто это сделал, я потребую за молчание денег.

Ни один из них не раскрыл рта.

– Что вам нелегко сделать, – продолжил я, – после того, что выкинул Форсайт.

В Форсайта вперились убийственные взгляды.

– Я ему не говорил, – взмолился Форсайт, – я ему ничего не говорил. Он догадался. – И со злорадством добавил: – Он догадался, потому что вы все так гадко обращаетесь со мной, так вам и надо.

– Замолчи, Форсайт, – угрожающе проговорила Ханна.

Я обратился к Конраду:

– Как вам нравятся ваши палаточные трибуны?

Полсекунды Конрад не мог скрыть искренней радости, но Кит тут же проорал над моим правым ухом:

– Мы все равно продаем землю!

Конрад кинул на него взгляд, полный раздражения и неподдельной неприязни, и сказал, что без этих палаток разочарованные любители скачек пачками станут покидать ипподром, чтобы никогда не вернуться, и ипподром вылетит в трубу, оставив такие долги, которые съедят почти все деньги, которые можно выручить за землю.

Кит кипел от злости. Дарт ликовал про себя. Айвэн рассудительно заключил:

– Тенты совершенно необходимы. Нам повезло, что мы их раздобыли.

Все, кроме Кита, согласно кивнули.

Совсем близко, прямо у меня за плечом, я услышал хриплое дыхание Кита. Его намерение не оставляло сомнений.

С угрозой в голосе я сказал Конраду:

– Держите вашего младшего брата подальше от меня.

– Что?

– Если он, – предупредил я, – или вообще кто-либо из вас тронет меня хоть пальцем, большого шатра не будет.

Конрад непонимающе уставился на меня. Я оперся на костыли и сказал:

– Ваш брат знает, что пока в состоянии сбить меня с ног. Предупреждаю, если он, или Ханна, или Джек не оставили желания еще раз попробовать сделать со мной то, что им помешали сделать вчера, завтра утром у вас тут будет пустое поле. – Я кивком указал на брезентовые тенты.

Ханна издевательски ухмыльнулась:

– Так мы вам и поверили.

Конрад возразил мне:

– Вы не можете этого сделать. Это от вас не зависит.