Милый пленник
Шрифт:
— Да кто вы, в конце концов, такой?! И кто вам дал право так себя вести?
Похоже, ее гневная тирада его совершенно не задела. Лицо Джеймса оставалось невозмутимо спокойным. Он улыбнулся ей. Его глаза все еще были темными, полными огня.
— Я твой господин, твой повелитель. Я мужчина, которому не терпится заняться с тобой любовью. Да, я буду заниматься с тобой любовью до тех пор, пока ты не закричишь от наслаждения, пока не достигнешь вершины блаженства. А потом я снова овладею тобой.
Кэролайн слушала
— Вы сумасшедший! — крикнула она.
— Да, — согласился он, подходя к ней. — Если счастье может свести человека с ума, то ты, Кэролайн, сделала меня невероятно счастливым.
Кэролайн попятилась. Она понимала, что если он снова обнимет ее, то она уже не сможет ему противиться, и забежала за софу, едва не опрокинув вазу с цветами.
— О чем, черт возьми, вы говорите?
— Я говорю о тебе, — сказал Джеймс и тоже зашел за софу. Сейчас он был похож на охотника, преследующего добычу. Когда же Кэролайн выбежала из-за софы с противоположной стороны, он остановился и, разведя руки в стороны, пояснил: — О нас.
— О нас?
Он засмеялся весело и звонко.
— Да, о нас. Кэролайн, я еще никогда не испытывал подобных чувств. Это случилось со мной впервые, и теперь я понимаю, почему Самсон сдался Далиле, почему Парис похитил Елену и что такого особенного Антоний увидел в Клеопатре.
Кэролайн прижала ладонь ко лбу. «Что он говорит? Нет, я, наверное, брежу», — подумала она. В этот момент Джеймс достал из кармана черный бархатный футляр. Ей показалось, что последние силы покинули ее и она сейчас просто упадет от изнеможения.
— Что это такое? — спросила Кэролайн, боясь услышать ответ.
— Это тебе, — сказал он и открыл футляр. В нем лежало великолепное жемчужное ожерелье. — Я купил этот жемчуг в Персии, у султана Обиджани, и берег для особого случая.
Кэролайн не могла оторвать взгляд от прекрасных нежно-кремовых жемчужин. Ей нравился именно такой жемчуг. «Это ожерелье, наверное, стоит целое состояние», — подумала она. Кэролайн еще не видела такого блестящего и крупного жемчуга.
— Нет, я не могу это взять, — покачав головой, сказала она и добавила, как-то уж совсем нерешительно: — Это будет неприлично.
— Я не могу себе представить ничего более приличного, чем видеть, как этот жемчуг украшает твою шею, — сказал Джеймс. — Согретый теплом твоего тела, он засияет особым, неповторимым блеском. Надень это ожерелье. Мне кажется, что жемчуг очень тебе идет.
Кэролайн боролась с искушением. Она понимала, что это ожерелье стоит в три раза дороже, чем ее дом.
— Зачем вы это делаете? Зачем вы привезли мне это ожерелье? — спросила она и, обведя рукой комнату, добавила: — И зачем все это?
— Я хотел устроить праздник.
— И что же мы празднуем? — удивилась Кэролайн.
— Нашу сделку.
— Сделку? Вы хотите сказать, что согласны отдать мне этот дом?
— Кэролайн, — сказал Джеймс, произнося ее имя нараспев с легкой ноткой укора. — Ты можешь получить любой дом. Любой, какой только пожелаешь. Зачем тебе этот дом? Он слишком маленький. Я бы даже сказал, что это не дом, а деревенский коттедж. Я человек богатый и очень щедрый. Я поселю тебя в большом красивом доме. Тебе нравятся новые дома, которые недавно построили в Мейфер? Хочешь жить в одном из них?
Кэролайн чувствовала себя несколько неуютно. Она поняла, что попала в довольно щекотливое положение.
— Меня вполне устраивает мой дом, мистер Феррингтон.
— Не мистер Феррингтон, а Джеймс. Называй меня по имени.
— Мне больше нравится называть вас мистером Феррингтоном.
Неторопливым, размеренным шагом он направился к ней.
— А мне нравится называть тебя Кэролайн. Моя прекрасная Кэролайн. Cara mia. Ma belle etoile.
Феррингтон подошел к ней так близко, что ее грудь почти касалась его груди.
— Я хочу тебя, Кэролайн.
От удивления у Кэролайн перехватило дыхание. Однако шок довольно быстро прошел, и она начала понимать, о чем он говорит.
— Вы предлагаете мне стать вашей любовницей? — спросила она.
Джеймс улыбнулся.
— Я хочу этого больше всего на свете. Уверяю тебя, ты будешь иметь все, что только пожелаешь, — сказал он и, наклонившись, хотел обнять ее.
Однако Кэролайн опередила его. Она вытянула вперед руки, давая ему понять, чтобы он не приближался к ней.
— Но почему вы решили, что я… — сказала она и тут же замолчала, вспомнив о том, как прошлым вечером они целовались в экипаже. О, эти поцелуи были такими горячими и пьянящими!
От сознания собственной вины она густо покраснела. Оттолкнув Феррингтона, Кэролайн бросилась к двери. Однако чувство вины довольно быстро уступило место праведному гневу, и, резко повернувшись, она посмотрела на него.
— Это самое грубое, самое оскорбительное… — Она замолчала, пытаясь подобрать нужные слова, чтобы описать его поведение, но так и не смогла найти ни одного подходящего слова.
— Оскорбительное? — удивился Джеймс, протягивая ей бархатный футляр. — Кэролайн…
— И не называйте меня больше Кэролайн! — крикнула она и, выхватив букет цветов из ближайшей вазы, бросила его в Феррингтона. От удивления Джеймс буквально остолбенел, а лилии и розы, осыпая его лепестками, медленно падали на пол. Вид у него при этом был довольно комичный. Если бы не обуявший ее гнев, Кэролайн наверняка посмеялась бы над ним. Однако сейчас ей было не до смеха.
— С чего это вы решили, что мне понравится ваше предложение?! — воскликнула она.