Минимальные потери
Шрифт:
По изначальной договоренности дрались до первой крови. Она и пролилась примерно на третьей минуте дуэли. Лотар перешел в активное наступление, Эрика ушла в глухую защиту, всем своим видом показывая, что растеряна и даже испугана и, когда Нойманн, уже не сомневаясь в скорой победе, нанес, как ему казалось, неотвратимый прямой удар в плечо, девушка присела пропуская клинок противника над собой, и Лотар, не успев вернуться в исходную позицию, можно сказать, сам наткнулся на острие ее шпаги.
Нойманн тонко ойкнул, схватился левой рукой за рану и с недоумением уставился на пальцы и белую форменную рубашку, на которой быстро расплывалось мокрое алое пятно.
– Туше! – воскликнул Ганс Шефер.
Эрика выпрямилась, отступила на шаг и отсалютовала противнику клинком.
– Ч-черт, – пробормотал Лотар, продолжая прижимать
– Романтично выглядишь, – сказала она. – Может, врача?
– Обязательно, – звучно произнес за ее спиной знакомый голос командира линкора «Эрих Хартманн» оберста Карла Хейнца. – Будет ему и врач, и гауптвахта с полным командирским разбором полетов. То есть моим. Последние два пункта касаются обоих.
Эрика оглянулась, щелкнула каблуками и вытянулась по стойке смирно, не выпуская из рук шпаги. Она готова была заложить месячное жалованье против десяти пфеннигов, что у всех в головах бьется сейчас и не находит выхода одна мысль.
Откуда он здесь взялся?!
Глава 17
Борт линкора «Эрих Хартманн»
Пилот «космического охотника» лейтенант Эрика Ланге и другие
Пять суток гауптвахты и нешуточная перспектива лишиться только-только обретенных лейтенантских погон. И это еще повезло. По словам самого оберста Карла Хейнца, он слишком хорошо пообедал, чтобы портить себе пищеварение выходкой двух молодых идиотов. Точнее, одного идиота и одной идиотки. Пусть благодарят бога за то, что на «Эрихе Хартманне», пожалуй, лучший шеф-повар космофлота, а может, и всей Новой Германии. И за то, что они сейчас в боевом походе. Потому что, будь они дома и случись бифштекс пересоленным, он, Карл Хейнц, немедленно подал бы рапорт о случившемся командующему флотом адмиралу Генриху фон Шварценбергу вместе с настоятельным предложением списать буянов на землю сроком на пару месяцев с одновременным понижением оных в звании. Пусть снова поносят обер-фельдфебельские погоны, если лейтенантские им не по плечу. Старый Генрих дуэлей на борту боевых кораблей сильно не любит, даром что сам по молодости владел клинком блестяще. При этих словах оберст коснулся пальцами старого, едва уже заметного, шрама на подбородке и назидательно добавил:
– Но у нас хватало ума не попадаться!
Эрика давно уже не удивлялась причудливой смеси из военно-морских, военно-воздушных и обычных пехотных званий Третьего Рейха, которые использовались в космическом флоте Новой Германии. Скажем, тот же Карл Хейнц, следуя морской традиции, как командир линкора (корабля первого ранга), должен был бы носить звание Kapitan zur see (видящий, смотрящий). Однако был оберстом, полковником. Но стоило ему дослужиться до командира бригады кораблей первого и второго ранга – скажем, линкора и двух эсминцев, как он мог бы смело рассчитывать на звание контр-адмирала. Мало того. Первый помощник Карла Хейнца, которому, опираясь хоть на какую-то логику, следовало бы носить погоны оберстлейтенанта (подполковника), на самом деле имел звание фрегаттенкапитана, что давало ему полное право командовать кораблем второго ранга – тем же эсминцем или даже легким крейсером, а его первым помощником в этом случае как раз и был бы офицер в звании оберстлейтенанта. При этом звания фрегаттенкапитана и оберстлейтенанта считались равными в официальной табели о рангах! Сам черт ногу сломит. Помнится, в курсантские годы Эрика неоднократно ломала голову, а также интересовалась у старших товарищей, откуда возникла такая путаница. Но вразумительного ответа не получила. Сама же, проведя нехитрое исследование, установила, что среди тех, кто двести с лишним лет назад погрузился на борт «Нибелунга», военных моряков было значительно меньше по сравнению с теми, кто служил в вермахте. Отсюда, вероятно, и произошло это причудливое смешение. Опять же космический флот – это, несомненно, флот. Но корабли в космосе все-таки не плавают, а летают. И если тех, кто управляет линкором или эсминцем, стоит за пультами квантовых пушек и аннигиляторов, занят обслуживанием двигателей, гравигенераторов, генераторов защитного поля и других сложнейших и не очень систем корабля, еще можно как-то соотнести с бравыми моряками, то они, пилоты «космических охотников» – чистые летуны, истребители астероидов и прямые наследники гордой славы люфтваффе Третьего Рейха! Ладно, так и быть, и славы кригсмарине тоже.
Как раз об этом – смешении званий и традиций Эрика и размышляла, валяясь на твердой и узкой откидной койке офицерской гауптвахты. Что еще было делать? За свою не слишком долгую службу Эрика Ланге попадала на гауптвахту дважды. Первый раз еще в курсантские времена за банальную самоволку и теперь вот второй.
«Расту над собой, – подумала она, разглядывая абсолютно ровный, гладкий серый потолок. – Самоволка и дуэль. Прогресс налицо».
Эрика вспомнила выражение физиономии Лотара Нойманна, когда ее шпага пощекотала его ребра, и усмехнулась. Все-таки это чертовски приятно – наказать самодовольного наглеца. Вдобавок она уже знала, слух о дуэли быстро облетел все корабли, и нынче имя лейтенанта Эрики фон Ланге было известно всем. Сомнительная слава? Может быть. Но следующий, возомнивший о себе невесть что самец, трижды подумает, прежде чем… Прежде чем что? У нее и так репутация недотроги. А теперь еще и опасной недотроги. Не зря лучшая подруга Белинда после дуэли успела ей шепнуть на ушко:
– Это было прекрасно, дорогая. Но я бы на твоем месте позволила ему себя ранить. Самую малость. Поверь, количество твоих поклонников в данном случае возросло бы на порядок. И это были бы вовсе не те поклонники, которые считают тебя «своим парнем» и восхищены твоим умением махать шпагой и управлять «космическим охотником».
Она тогда лишь пожала плечами и ответила, что ей плевать, но в глубине души знала – не плевать. Черт возьми, неужели и впрямь все, на что она способна с мужчинами – это летать и сражаться с ними бок о бок, пить шнапс, обсуждать перипетии летной службы и при случае меряться, чья шпага длиннее? Как-то это не слишком весело, если подумать. Не видно перспектив и развития. Динамики позитивной не видно.
«Хватит, – сказала она себе. – Хватит об этом, сколько можно? В конце концов мне всего-то двадцать три года. Это не возраст. Все еще успею. А не успею, и черт с ним. Значит, не судьба. В конце концов я уже делала попытки изменить ситуацию, и не раз. Ничем хорошим или хотя бы приятным это не кончилось. Так что пусть теперь природа попробует взять свое. Если сумеет. А я просто подожду». Однако скучнейшее это дело, господа, – сидеть на гауптвахте. Камера – четыре с половиной шага на три, не считая туалета и душевой кабинки размером с пенал для карандашей. Хочешь – лежи, хочешь – сиди или ходи из угла в угол. Можно еще приседать и отжиматься от пола, дабы поддержать форму. Из книг – «Боевой устав космофлота» и «Устройство, тактико-технические характеристики и боевое применение малого «космического охотника» RH-7». Очень содержательное, а главное, захватывающее чтиво. Хоть бы любимого Ремарка разрешили, гады…
Она невольно засмеялась, представив себе парадоксальность ситуации: немецкий лейтенант лежит и читает на гауптвахте запрещенного Ремарка. «На Западном фронте без перемен». А лучше «Три товарища» – очень душевное чтиво, хоть и грустно все заканчивается. Самый же большой парадокс заключается в том, что запрещенный в Третьем Рейхе Эрих Мария Ремарк, чьи книги, если верить учебникам истории, были сожжены еще до войны, вот уже два с лишним века является одним из самых читаемых на Новой Германии писателей. Как минимум, две его книги полутайком взял на борт «Нибелунга» ее предок, отчаянный пилот люфтваффе Гюнтер фон Ланге. И он такой был не один. И слава богу. А что вы хотите? Сочинители Новой Германии, увы, так не умеют, да и мало их очень. Как, впрочем, и настоящих людей вообще. Что же касается запретов, то они чаще всего лишь придают дополнительный вкус так или иначе добытому плоду.
«И все-таки, чем бы заняться? Трое суток – это до черта. Особенно с учетом того, что еще и суток не прошло, как я здесь, и четыре часа назад флот вышел из гиперпространства, о чем возвестил специальный, слышный в любом уголке корабля сигнал. А я в такой момент под арестом. Эх, даже на звезды не глянуть. Звезды родины предков. Интересно, какие они здесь? Хотя Тау Кита по галактическим меркам находится совсем рядышком с Солнцем… Но то по галактическим. По человеческим меркам все иначе…»
Эрика вздохнула, села, взяла в руки «Боевой устав», открыла наугад.