Министерство мертвых. Невозможная принцесса
Шрифт:
Клянусь, я слышала, как в темноте скрипнули его зубы!
Но все же Дэваль наклонился и быстро распутал мой неуклюжий узел. Жаль, я бы с удовольствием посмотрела, как он поцелует носом землю.
Зато дальше, до небольшой пещеры, мы шли без тупых приказов. Еще до поворота я поняла, что впереди нас ждет прореха — струился тот же едва уловимый свет. Эта прореха была определенно больше, чем та, что показывал Самаэль, а еще возле нее несла дозор парочка стражей — девушка с короткими пепельными волосами и бритый наголо мужчина, весь покрытый жуткими татуировками.
– Анна, Кай, мы вас сменим, - кивнул Дэваль.
На меня посмотрели с любопытством. Может, раньше Дэваль всегда приходил один, а может, слава обо мне распространилась далеко за пределы ближайшего окружения. В последнее время мы с Дэвалем дали много представлений. Хоть на гастроли выезжай.
– И что дальше?
– спросила я, когда Анна и Кай ушли, оставив нас возле мерцающей завесы.
– Ничего. Просто стоишь и следишь. По регламенту нельзя спать или отлучаться, но… - Дэваль посмотрел на прореху.
– У этой почти нет шансов выпустить душу.
– А если… дозор оказывается там, где эти шансы есть? И душа вырывается?
– Тогда надо загнать ее обратно не допустив касания. Желаешь потренироваться?
– Нет, спасибо.
– Поздно, это приказ.
Боги, эти сутки будут бесконечные!
Единственный раз, когда я видела Дэваля в чем-то, напоминающем бой — когда он сцепился с Самаэлем в тренировочном зале. И тогда он выглядел не слабее брата. Не знаю, чьей победой кончился тот спарринг, но у меня вряд ли есть шансы. Папины курсы самообороны для девочек против изнуряющих тренировок стража.
Так и вышло: я оказалась на земле раньше, чем успела настроиться.
– Плохо. Ты в аду. Второй раз за дозор.
– Я в аду, потому что в дозоре с тобой.
– В этом и была папина задумка.
Тут не поспоришь. Наказание удалось на все сто.
Кое-как я поднялась, отряхнулась и попыталась оказать хоть какое-то сопротивление. Пару раз увернулась, а потом каким-то непостижимым образом молниеносно оказалась прижата к груди Дэваля, и его шепот раздался у самого уха:
– И снова в аду.
– Да это невозможно в принципе! Вы должны выдавать стражам длинные палки, чтобы ими они тыкали в темные души и загоняли их обратно.
– Когда-то выдавали, но потом это признали жестокостью.
– И как именно мы должны драться без прикосновений? Это нереально!
– Ты же понимаешь, что прикосновение должно быть к открытой коже и достаточно длительное?
– с подозрением спросил Дэваль.
– Кто бы мне это объяснил. Твой брат много говорит, но мало по делу. Насколько длительное?
– Мы как-то не засекали. Ты — одна из немногих, кто пережил прикосновение. Может, тебе бы и хватило сил вырваться самой. А может, нет. Вероятнее всего, нет. Но мы уже не узнаем. Поэтому третье правило: бей быстро, больно, и старайся уложить с первого удара. Потом за шкирку — и обратно за Предел.
– Это как-то…
Я осеклась. Что сказать? Опасно? Странно? Жестоко? Глупо?
Сколько
Может, Вельзевул напрасно разозлился на жену, и у нее были здравые идеи, как сделать систему более эффективной и безопасной?
– Хорошо, стражи дежурят и стерегут, а ты закрываешь прорехи, один такой незаменимый.
– Еще есть группа стражей, которая отслеживает прорехи и передает информацию в министерство. Они обычно в патруле, но чтобы практиковаться там нужно закончить хотя бы курс Тордека.
– Убить в себе магию? А как тогда искать прорехи?
– Тордек объяснит. Я этим не занимаюсь.
Я прошлась по пещере и зевнула. Скучно. Торчать здесь остаток дня и ночь, а потом тащиться на пары — Самаэль предупредил, что меня выпустят с дозора раньше, чтобы я ничего не пропустила.
– И что мы будем делать? Сидеть и смотреть в стену?
– А ничего другого нам нельзя.
– хмыкнул Дэваль.
– Папа запретил все развлечения. Поэтому да. Будем сидеть и смотреть в стену.
И все же Дэваль сегодня выдал куда больше информации, чем за все время с момента нашего знакомства. И, если не считать издевку с ботинком, даже сделал это вполне спокойно. Неужели план Вельзевула сработал, и Дэваля отрезвило наказание?
Я была далека от мыслей разоткровенничаться или расслабиться, ждала подвоха в каждую минуту. Но, украдкой наблюдая за парнем, сделала вывод, что он скорее смирился с неизбежным. Или действительно понимает, что возле Предела нет врагов и друзей, и вражда может привести к смерти.
Сколько он вообще работает? Если других стражей, способных закрывать прорехи, нет, значит, Дэваль находится на пределе. Даже жаль его. Ни свободы, ни возможности выдохнуть. Бесконечная череда прорех, как колесо для хомячка, всю жизнь которого определяет хозяин. Не то чтобы у меня как-то иначе, но впереди хотя бы маячит перспектива перемен. А что остается ему? Ждать, пока отец не освободит пафосную должность, но продолжать снова и снова спускаться к прорехам, потому что делать это больше некому.
Что-то в их сказочном посмертном королевстве неладно. Король заточил душу королевы в старый дом, принцы работают на износ, пытаясь заслужить отцовское одобрение и не позволить миру погрязнуть в хаосе, а подданные томятся в неизвестности, ожидая приговоров. И как я в эту сказку попала?
– Что?
– спросил Дэваль, когда понял, что я задумчиво на него смотрю.
– Ничего. Просто размышляю.
– О чем?
– Почему вдруг ты решил вести себя почти нормально. Говоришь со мной, не оскорбляешь и не язвишь. Часть меня хочет верить, что ты изменился или хотя бы изменил свое отношение ко мне. А другая ждет подвох.