Минск 2200. Принцип подобия
Шрифт:
— Отпусти его, — сказал Рони.
Это было плохое начало разговора, но разве Рони когда-то был оратором? Он исподлобья уставился в черный затылок. Вербена оглянулась не сразу и дернула плечом, точно отгоняя назойливого комара.
Или всю ту же муху. К ранам Целеста они липли так же, как и к холмам из мертвого мяса. Мухам всегда мало.
— Пожалуйста, — сказал Рони. — Отпусти его.
Вербена нахмурилась. Она напоминала ребенка, у которого забирают игрушку. Отдай, это мамины ключи, папин пистолет и вообще банка с мышьяком —
Рони отмахнулся от картинки с мышьяком и детьми. Не время для иллюзий и эмпатии. Амбивалент чувствует все.
— Ты не пытался уничтожить меня. Почему ослушался своего Главу? — Вербена кивнула на разрезанного на куски Винсента. Его голова лежала подле Вербены, и Рони сомневался, что подкатилась случайно. Мертвые глаза вытекали яичным белком, а неровный срез на шее с торчащим куском позвоночника уже заветрился в черноту.
Рони отвел взгляд, словно отрезанная голова по-прежнему могла вырубить его — «отключить», выжечь личность и «я» одним пси-ударом; так бьют газетами мух.
— Ты предал своих, — проговорила Вербена и пнула голову Винсента к Рони. Тот едва отскочил. — Почему?
— Потому что… — Рони задохнулся на половине фразы, потому что Целест шевельнулся — застонал. «Надо торопиться, если он очнется сейчас… ох, только не это». — Потому что не смог. Против тебя.
«А ты свела с ума Элоизу», — но обвинение ничего не дало бы, Элоизу не вернуть (она жива, она счастлива), а Целеста — можно.
— Пожалуйста… отпусти его. Ему нужна помощь. Медицинская. — Из дыры в щеке блестящей улиточной нитью тянулась слюна. — Ну и… Вербена, пожалуйста.
— Я Амбивалент, — напомнила она.
Но отодвинулась от Целеста. «Приди и возьми сам?» Так повелевает богиня Виндикара?
Вербена мельком оглядела результаты своего… вмешательства.
— Здесь пахнет как в том баре. Помнишь?
Рони мотнул склеившимися от чужой крови волосами. Кривоногий Джо, банда сомнительных приятелей Целеста — кажется, с тех пор он нечасто наведывался в Пестрый Квартал. Во всяком случае, Рони с собой не тащил.
— Помню.
«Ты убила… собственного отца, Амбивалент?»
— Да. Так было нужно, — ответила Вербена, и Рони мысленно отвесил себе подзатыльник. Она же телепат… и телекинет, и все прочие таинства воинов и мистиков. Удобно, черт возьми.
Вербена села рядом с мертвыми стражами, не обращая внимания ни на Рони, ни на Целеста.
Приди и возьми.
Рони оглянулся туда, где стояли Тао, Авис с Элоизой и Кассиус, но они уже выскользнули в распахнутую дверь. Хорошо, подумал Рони, хорошо. Приди и возьми… возьму. Целест мой напарник, и я должен позаботиться, чтобы не началась гангрена и чтобы он не умер от болевого шока, когда отойдет от обморока и «пси-экрана».
Мягкие подошвы его ботинок шелестели о пол. Рони этот звук казался громовым, оглушительнее недавних воплей. Вербена следила за ним, а Целест тихо дышал открытым изуродованным
Рони прикоснулся к заостренному плечу. Сможет ли поднять? Целест, и без того худощавый, превратился за время заточения в живой скелет (с голым черепом — плохая шутка), но он все-таки выше и крупнее, и…
Взгляд Вербены пробирался под кожу — мушиными лапками, ледышками за воротом рубахи. Рони хотелось обернуться. Нельзя.
Оковы и нейтрасеть. Сначала нейтрасеть — она забирает силы. Убрать.
Первое же прикосновение гадкой субстанции отняло у Рони дыхание, тепло, желание жить — словно выпили его резким глотком.
«Как Целест выносил это?»
Усилием воли, Рони заставил себя не отдернуться. Нейтрасеть впивалась в пальцы, забивалась под ногти, скрежетала гремучей змеей. Он отплетал и отбрасывал зелено-черные нити прочь.
Потом подсунул руки под плечи Целеста. «Не выйдет… он слишком высокий, или я слишком маленький», — как никогда стало обидно за свой рост. Никчемный коротышка.
«Черт… почему мистики не умеют левитировать предметы?»
— Ты правда решил, что я вас отпущу? — Вербена возникла перед ним и тоже склонилась к Целесту. «Телепо-ртация? Даже воины не… а хотя…» — Нет, правда, Рони? Ты думаешь, я пощажу тебя, только потому что…
— Мы дружили, — тихо сказал он. — Ведь правда же, Вербена? И Целест, он…
— Замолчи! — с оттяжкой приложила пощечиной. Голова Рони дернулась назад, и он отступил на полшага.
«Целест. Он же… умрет. Если не…»
— Вербена, прошу тебя.
«Мы хотели уничтожить Амбивалента. Мы хотели объединить людей и Магнитов, давно ставших недругами. И ты была с нами, но почему, Вербена? Что — ты — делаешь?»
В тонких смуглых пальцах серебряно мелькнул чей-то нож. С чьего пояса Вербена его сняла, Рони не знал, и еще удивился: зачем Амбиваленту человеческое оружие? Она убьет их обоих, это ясно, но зачем — нож?
Раз-два. Остатки нейтрасети, плюхнулись зеленой амебой. Следом звякнули наручники и ножные кандалы.
— Уходите. Впрочем… нет. Ты его не поднимешь, Рони. — Вербена рассмеялась, в точности как прежде, когда была девочкой-танцовщицей, а старшая сестра-Элоиза подшучивала над Целестом, или Рони, или обоими Магнитами. — Но не бойся. Тебе помогут.
Она шепнула на ухо, и губы ее пахли лавандой:
— Сюда давно хотят войти. Но теперь я позволю.
После ее слов стены Цитадели дрогнули. Тряслись они
сначала мелко, вибрируя, будто от сверла, а потом древний камень стал падать — кусок за куском, отвалилась безобразная морда горгульи — откуда она, Рони не помнил, вылетело с тонким взвизгом стекло. Своды Цитадели дрожали и пульсировали, будто древнее здание лишь теперь осознало — осквернили, и жаждало отомстить.
— Но… Вербена? — прокричал Рони, думая о Магнитах. Не все же были на роковом суде.