Мир Ашшура. Дилогия
Шрифт:
Царапина на животе Кэра почти не кровоточила. А вот из раны на плече сползала вниз по руке алая полоса.
Устул пробежал десяток шагов и остановился. Он заметил, что Кэр не пытается ударить его сзади. Хотя со спины Устул был более уязвим.
«Дурак? – подумал он.– Или перетрусил, когда дело дошло до настоящей драки?»
– Почему он не подрежет Устулу поджилки? – спросил Ордаш.– Пару раз вполне мог достать.
– Вспомни, из-за чего они сцепились! – ответил Бос.
– Псих! – пробормотал Ордаш.
–
Все-таки Устул устал. Со стороны не сразу заметишь, но – устал. Паршивец так ловок. Каждый раз проходит так близко, что хочется отшвырнуть щит и схватить сопляка за горло!
Но – осторожность! Он помнит, как мальчишка пробивал доски своим «скорпионом». А только ведь и доспехи – покрепче досок!
– Ха! Тебе – конец! – закричал Устул и устремился вперед.
Между ними было шагов двенадцать. И на сей раз Кэр не стал дожидаться противника. Держа меч в согнутой руке, он сильно оттолкнулся левой ногой и прыгнул навстречу сокту.
Луженые глотки толпы выплеснули новую порцию воплей: шакал атакует быка!
Враг бежал на Кэра. Кэр летел навстречу врагу.
Левой, потом – правой, и снова – левой. Три прыжка. Кэр рассчитал совершенно точно. Масса железа, надвигающаяся все быстрей. Оплывшие очертания шлема, черный щит, а впереди – сверкающий наконечник в четыре ладони шириной. Красный «хвост» размазан по древку напором встречного воздуха. Жало направлено точно в центр груди Кэра.
– Бум! Бум! Бум! – Ноги сокта в тяжелых сапогах – по присыпанным песком плитам Арены.
Кэр слышал хриплое шумное дыхание под черным железом.
Блестящий наконечник сопровождает каждое движение сына вождя. И сталь – все ближе. Точно в центр груди. Даже когда прыжок поднимает Кэра над Ареной.
Третий! Наконечник – в локте от сердца Кэра.
Сын вождя развернулся в прыжке, в воздухе, боком к сокту. «Скорпион» – в выброшенной вперед руке. Широкий острый «лист» наконечника скользнул по груди Кэра – еще один кровавый след – и – вытянутая вперед рука, вибрирующее острие меча…
Есть!
Узкий клинок проскользнул в треугольный вырез щита и без всякого сопротивления вошел в горло Устула на два пальца ниже подбородочного ремня. «Скорпион» ужалил!
Усиленный встречным движением, удар был настолько силен, что меч пробил тыльник шлема и на целый локоть выпрыгнул наружу.
Ноги Кэра уперлись в песок. С пронзительным криком он рванул меч к себе, вытягивая его из тела врага.
Тугая струя крови ударила юноше прямо в лицо: в нос, в глаза, в кричащий рот.
Кэр поперхнулся, глотнул горько-соленую густую жидкость, отпрыгнул назад.
Устул рухнул на песок.
Жар проглоченной крови привел сына вождя в неистовство. Огонь вспыхнул внутри. Рев наполнил его грудь, голова запылала, в ней что-то росло, расширялось, давя изнутри
Не осознавая, что делает, Кэр ухватил левой рукой султан шлема поверженного врага, приподнял закованное в железо тело над окровавленным песком и одним взмахом отсек голову убитого.
Отсек и, размахивая ею над головой, продолжая терзать уши карнагрийцев леденящим душу визгом, станцевал на Арене варварский танец с мечом в одной руке и отрубленной головой – в другой.
Первый же вопль заставил заткнуться самых распаленных зрителей. Женщины закрыли уши руками, мужчины побледнели. Те, кто только что вскочил с места, рухнули обратно.
Вопль оборвался. Сын вождя взмахнул обагренным мечом, с лицом, алым от покрывшей его крови, с черным шлемом в руке, из которого стекала на песок кровь, пятная его красным…
Повисла напряженная тишина. Жуткая, гнетущая…
И – новый вопль, еще более ужасный! Кое-кто закричал от ужаса, но большинство безмолвствовало, глядя, как носится по Арене тощий дикарь-убийца в маске из свежей крови.
Ужас сковал толпу.
Но – не всех.
Несколько мужчин со значками наемников наблюдали сцену с нескрываемым интересом.
– Клянусь богом гор! – пробормотал один из них, чей рот был изуродован ударом меча, а серые глаза, вечно сощуренные, тонули в черных глазницах.– Клянусь богом гор! Он не похож на самерийца. Но он – нашей крови! Ашшур! Да, он моей собственной крови!
– Удивил! – отозвался второй, которому вопли гладиатора доставляли, похоже, немалую радость.– Кто еще, кроме сына клана Мечей, способен на такой удар?
– Тогда какого демона он приплясывает на этой чертовой Арене? – спросил третий.
– А вот я сейчас пойду и узнаю! – заявил воин с изуродованным ртом.
Гладиатор тем временем закончил свой безумный танец. И сразу как-то ссутулился, обмяк, сник и, не обращая внимания на приветственные крики оправившейся от шока толпы, побрел к выходу; отрубленную голову в шлеме он по-прежнему держал в руке. И только у самой решетки вспомнил о ней, уронил на песок…
– Пойду и узнаю! – сказал воин и поднялся.
Талию его обнимал серебряный пояс с золотым царским гербом – знак начальника тысячи.
Кэр стоял, наклонясь, а смуглый тонконогий раб лил на его загорелую спину теплую воду. Другой слуга проворно работал губкой, посыпанной мыльным порошком.
Вода, стекая, впитывалась в песок, унося в него пот и кровь Арены. Светлые кудри юноши потемнели от влаги.
Кайр (так звали начальника тысячи) остановился поодаль, приглядываясь. Юноша распрямился. Теперь он стоял к наемнику спиной, и раб тер ему живот.