Мир без конца
Шрифт:
Мерфин прошел на ближнюю площадь, в старый романский квартал, где строил городской фонтан. Он придумал для него сложную систему циркуляции воды с учетом долгих засушливых летних месяцев. На стройке никого не было. Еще до эпидемии здесь успели провести подземные трубы и положить первый ярус каменной кладки для ступенчатого бассейна. Однако запустение подсказало, что дело стоит не первый день. Строительный раствор на деревянных носилках застыл и, когда мастер ткнул его ногой, взвился пылью. На земле валялись инструменты. Чудо, что их не украли.
Фонтан обещал быть прекрасным. В мастерской архитектора лучший флорентийский резчик по камню ваял скульптуру — может быть, она уже и готова. Зодчий расстроился, что дело встало. Ведь не все же рабочие умерли? Может, они выжидали, выздоровеет ли мастер? Этот фонтан, хоть и небольшой, он считал самой важной своей работой. С беспокойством Фитцджеральд двинулся на север, к следующей площади. Строитель так и не встретил никого, кто мог бы рассказать ему, что происходит. Что городские власти? Эпидемия спадает или усиливается? Что в остальной Италии? По очереди, говорил он себе.
Мерфин строил дом старшему брату Буонавентуры, Джульельмо Кароли — настоящий палаццо, высокий, двусторонний, с огромной лестницей по центру, шире иных городских улиц. Первый этаж уже возвели. Нижний ярус фасада имел уступы и наклоны, что создавало впечатление крепости, но выше начинались изящные стрельчатые арки и двустворчатые окна в обрамлении трилистников. Здание было задумано им для богатых утонченных жильцов, чего и хотело семейство Кароли.
Для постройки второго этажа установили леса, но на них мастер не увидел ни одного из своих пяти каменщиков, только старика сторожа, жившего тут же, в деревянной лачуге. Старый дурак жарил цыпленка, соорудив очаг из дорогостоящего мрамора.
— Где все? — резко спросил англичанин.
Сторож вскочил.
— Синьор Кароли умер, а сын не может платить рабочим, и они все ушли, те, кто еще не умер.
Сильный удар. Семейство Кароли было одним из самых богатых во Флоренции. Если даже они не могут платить строителям — значит, ситуация очень серьезная.
— Так Агостино жив?
— Да, мастер, я видел его сегодня утром.
Мерфин знал молодого Агостино. Он не мог похвастаться умом отца или дяди Буонавентуры, зато был крайне осторожен. Этот не станет возобновлять строительство, не уверившись, что семейство оправилось от последствий эпидемии.
Но все же Фитцджеральд не сомневался, что его третье, самое крупное строительство продолжается. Церковь ему заказали монахи, которым благодетельствовали флорентийские купцы. Ее заложили на южном берегу Арно, и Мерфин перешел новый мост, построенный всего два года назад. Англичанин принимал участие в его возведении под руководством крупного архитектора и художника Таддео Галди. Мост должен выдержать напор вешних вод, и Мерфин проектировал опоры. Все ювелирные лавочки на мосту оказались заперты — еще один плохой признак.
Большая церковь Сант-Анна-деи-Фрари, скорее даже собор, хотя и совсем не похожий на Кингсбриджский — монахи не нуждались в средствах, — являлась его самым смелым замыслом. В Италии попадались готические соборы — взять хотя бы крупнейший Миланский, — но вообще-то итальянцы не любили архитектуру Франции и Англии, считая огромные окна и легкие контрфорсы ненужным иноземным заимствованием. Свет необходим в сумрачной Северо-Западной Европе, а в солнечной Италии люди, напротив, ищут тени и прохлады. Итальянцы придерживались классических принципов Древнего Рима, благо недостатка в руинах здесь не было. Им нравились высокие фронтоны и круглые арки, а богато украшенным скульптурами фасадам они предпочитали декоративный орнамент из разноцветных камней и мрамора.
Но Мерфин своей церковью удивил даже флорентийцев. Ее план состоял из нескольких квадратов, каждый из которых увенчивался куполом — пять в ряд и еще по два с каждой стороны средокрестия. Еще в Англии он слышал о куполах, но до Сиенского собора не видел ни одного. Во Флоренции куполов не было. По верху шел ряд круглых окон, так называемых «oculi». Вместо узких колонн, взмывавших к небу, англичанин задумал плотные, круглые, прочно стоящие на земле, что так характерно для торговой Флоренции.
Не увидев на лесах каменщиков, женщин, огромными баграми мешающих строительный раствор, он хоть и расстроился, но не удивился, уверенный, что уж здесь-то строительство будет возобновлено. Обошел стройку и зашел в монастырь.
Тишина. Конечно, в монастыре и должна стоять тишина, но она казалась какой-то угнетающей. Из вестибюля Мерфин прошел в комнату ожидания. Обычно здесь дежурил монах, в перерывах между приемами посетителей изучавший манускрипты, но сегодня никого. С неприятным чувством архитектор прошел в крытую аркаду. Тоже пусто.
— Эй, есть кто-нибудь? — крикнул он.
Его голос эхом прокатился под каменными сводами. Поискал и не нашел ни одного монаха. На кухне трое мужчин в дорогой купеческой одежде, но со спутанными волосами и бородами прямо грязными руками ели ветчину и пили вино. Это были нищие, ограбившие умерших. Когда мастер вошел, бродяги, виновато сглотнув, с вызовом посмотрели на него. Мерфин спросил:
— Где братия?
— Все умерли, — ответил один.
— Все?
— Все до одного. Ходили за больными, понимаете, и заразились.
Отвечавший был пьян, однако, похоже, говорил правду. Бродяги удобно устроились в монастыре, поедая монашеские запасы и попивая вино. Значит, знали, что никто возражать не станет. Мостник вернулся в новую церковь. Стены алтаря и трансепта с круглыми окнами уже стояли. Строитель уселся в средокрестии между наваленными камнями и принялся смотреть на свою работу. На сколько же застопорится дело? Если все монахи умерли, кому пойдут их деньги? Насколько ему известно, монастырь не входил ни в какой крупный орден. На наследство может претендовать епископ, а может и папа. Высока вероятность многолетней тяжбы.