Мир будущего
Шрифт:
За окном промелькнула яркая вспышка. Тоннель прекратился; мы въехали в пещеры причудливой формы, местами освещенные синими и розовыми огнями. Льющийся из окон поезда свет выхватывал бугристые стены, черные провалы в земле и небольшие, заполненные кристально изумрудной водой водоемы.
Пещеры были древними, но это не было их изначальным видом; вырытые много веков назад, задолго до того, как здесь появился Высотный город, с тех пор они были не раз прилизаны и облагорожены. Раньше они выполняли роль дороги до межмирового прохода, ведущего в Атлантис. И лишь относительно недавно,
Даже из окна "пули" пещеры выглядели впечатляюще. Я никогда не бывала в них лично, а не проездом, да этого не очень-то и хотелось. Пещеры не казались гостеприимным местом: их своды, в огромном количестве покрытые заостренными сталактитами и сталагмитами, придавали им сходство с пастью гигантского хищника.
— Никель любит все необычное, яркое и блестящее, — сказала я. — То, что тяжело найти и дорого стоит. Странник-алмаз, уникальный в своем роде хамелеон… Он просто пополняет свою шкатулку с ценностями, Борк.
Борк еле заметно покачал головой.
— Это увлечение не стоит тех денег, которые он готов за это заплатить.
Я закатила глаза. Разве честно припоминать те эмпирические миллионы, выторгованные у Никеля чисто из вредности? Или речь идет о деньгах, обещанных атланту? В самом деле, не мог же он пойти на все это ради науки и интереса. Стоп… А с чего Борк вообще считает деньги Ника?..
— Как давно ты работаешь у Никеля? Я не помню тебя. Когда ты успел так приблизиться к нему? — Медленно спросила я, подавшись вперед, впервые разглядывая его открыто и пристально, отмечая для себя все нюансы его внешности.
На первый взгляд в нем не было ничего примечательного. Также, как на второй и на третий. Обычная, заурядная внешность: не красавец, но и уродом тоже не назовешь. Требовалось хорошенько присмотреться, чтобы найти в его лице черты, достойные внимания. И все, что я нашла, только подтверждало догадку о ровном характере их носителя. Прямой, острый нос придавал ему сходство с хищной птицей. Полоска бровей тоже прямая, нависающая над глазами; если заглянуть под них, прямо в глаза, то видно, что они у Борка светлые и яркие, почти синие.
Борк не стушевался от моего настойчивого внимания.
— На какой вопрос отвечать: на первый или второй? — вежливо осведомился он, сложив руки на груди.
— На первый. А потом на второй.
Борк еле заметно усмехнулся.
— Я работаю у къерра уже больше двух лет. Большую часть этого периода я провел на стажировке в Центре Разума, так что неудивительно, что вы меня не помните. А, с ваших слов, "приблизился" я к нему совсем недавно: около полугода назад. После того, как выполнил одно важное для къерра поручение.
— Какое?
Борк не слишком старательно сделал вид, будто не услышал меня. Я еще немного побуравила его взглядом и смирилась с поражением, снова отвернувшись к окну. Его, небось, и то легче разговорить, чем Борка.
Щелчок замка, и в капсулу вошел Тимериус.
На меня накатило облегчение: я опасалась, что он
Тимериус сел рядом с Борком, улыбнувшись мне, и потянулся за тостом. Представляю, что бы сказал атлант, если бы узнал, что я сравнила его с подушкой. Мне стало неловко под его взглядом: снова показалось, что он изучает меня, как необычный феномен.
— Когда вы последний раз были в Центре, къерра? — спросил Борк. Он будто и не заметил появления, лишь сильнее напрягся и теперь сидел очень прямо, словно продолжал быть на службе и в безопасной капсуле.
Я напрягла память.
— Давно, еще до замужества. Я тогда училась в Сфере. — Мне польстило выражение сильнейшего удивления, проступившее на лице Борка. Я все еще могу удивлять мужчин. Это хорошо.
— А как же ежегодные профилактические скрининги мозга?
Я пожала плечами.
— Ник не пускал меня.
Что поделать. Он на дух не переносил, когда меня читает кто-либо, кроме него самого — такая вот извращенная форма чувства собственничества.
— Умело пущенные в ход связи никогда не повредят, — усмехнулся Тимериус, и я улыбнулась ему одними глазами.
Сидя рядом с Борком, он представлял собой его полную противоположность. Если первый был в аккуратной, темной одежде, то он — в искристой белой. Ворот рубашки очень широкий, открывает часть плеч, рукава небрежно закатаны до середины. На вид просто красивый молодой мужчина, и в то же время — маленькое солнце, эпицентр безмятежности, излучающий покой и защищенность. Ощущал ли ее Борк?
Сомневаюсь.
Пещеры подошли к концу, и за окном капсулы показались серые стены: отполированные, матовые, словно пластмассовые. Я выпрямилась в кресле, спрятав мигом вспотевшие ладони между коленями; сонное настроение сняло, как рукой.
Мы приближались к Центру Разума. Предубеждение, с которым жители Высотного города относились к этому месту, невольно передалось и мне. Иначе я никак не могла объяснить свое дурацкое волнение. В его стенах, вмурованных в скалы, протекали невероятные процессы, там базировался исследовательский центр, занимающийся наукой на грани фантастики. Ежечасно, ежеминутно в нем свершалось торжество человеческого разума. Но, несмотря на все это, простые люди ужасно боялись Центра Разума.
— Вы ведь знаете правила? — Борк не отставал. — Блокатор нужно снять.
— Зачем? — я попыталась скрыть оторопь (он-то откуда о нем знает?..) под самым невинным выражением лица, на которое способна. — Блокаторы не защищают даже от рядовых сканеров. А для того, который поставлен здесь, они тем более не помеха.
— Обычные блокаторы — те, которые ставят себе все подряд — не помеха, а вот для ВАШЕГО — очень даже.
Черт! Я знала правила! Знала, что соваться с "укрытым" мозгом в Центр Разума неразумно и даже опасно, но соблазн был слишком велик. Разочек проскользнуть незамеченной, избежав столь неприятной процедуры сканирования мозга… Какая жалость, что Борк тоже их знает!