Мир Гаора

Зубачева Татьяна Николаевна

– Здоров, - буркнул, заполняя карточку, врач.
– Забирай обоих.

– Марш, волосатики!
– рявкнул санитар.

Обратный путь до камеры прошёл в молчании, и только когда за ними лязгнула, задвигаясь, решётка, Гаор слегка взъерошил Лутошке волосы на затылке.

– Хорошо держался, молодец.

И Лутошка сразу и улыбнулся, и всхлипнул.

– Рыжий, а пошто они так с нами?

Гаор кивнул.

– Они нас за людей не считают, понял?

Лутошка кивнул.

–

Ну, так, если я им не человек, то и они мне нелюди.

– Это ты, паря, здорово загнул, - одобрили слушатели.

– Верно.

– Голозадые, они лягвы лягвами.

– Сволочи они.

– Ну а ты будь человеком, - подытожил Гаор, залезая на нары.

А когда Лутошка уселся рядом, уже тихо продолжил, не столько даже для Лутошки, как для слушавшего их Пацана.

– Когда враг что с тобой делает, тебе это не в стыд и не в укор.

– А... лапают если?
– тихо, почти шёпотом спросил Пацан.

– Плюнь и разотри, - жёстко ответил Гаор.
– Это он сволочь, он у Огня и ответит за всё.

И догадываясь, о чём, на самом деле, спрашивает Пацан, продолжил.

– Есть край, за него отступать нельзя, дожали тебя до края, тогда все, стой насмерть, отбивайся до последнего, сдохни, а не отступай. Только, - Гаор зло умехнулся, - только по сторонам сначала посмотри, чтоб никого за собой не потянуть.

Пацан кивнул.

– А где он, край этот?

– Сам решай. Ты ж человек, вот и реши, до которого ты человек. Там и держи оборону. А до черты... Ну, я шофёрил, меня то на блокпосту, то на въезде-выезде тормознут, обыщут, обшарят, мне что, психовать из-за этого? Мне на них...
– Гаор выругался так затейливо и крепко, что от него немедленно потребовали повторить, а то с одного раза не запоминается.

Когда фронтовой загиб был усвоен всеми желающими, Гаор посмотрел на Пацана и усмехнулся.

– К врачу не дёргали еще?

Тот мотнул головой.

– Ну, значит, завтра дёрнут. Держись, Пацан, ничего страшного там нет. Бить тебя не били. Раньше как, болел?

– Да нет, - Пацан с надеждой смотрел на него, будто от слов Гаора зависела его судьба.

– Ну, значит, пройдёшь. Сортировка покруче, конечно, там солоно будет. Но выдержать можно.

Лутошка вздохнул...

...Как ни храбрись, а на сортировке всего от страха протрясёт. Ведь иди знай, что этой сволочи в лейтенантских погонах скакнёт в голову, или от какой фирмы лежит заявка на "материал".

В отличие от врачебного кабинета, на сортировке их смотрели одновременно и разные, так что на время Гаор потерял Лутошку из виду. Сам он опять приседал, отжимался, отвечал на вопросы об образовании, фронте, шофёрской работе, опять

получил два укола - в спину и в ягодицу - и услышал вердикт: "Первая полная, на аукцион по максимуму". Конечно, говорил это лейтенант не ему, а как бы самому себе, занося данные в его карточку. Так что обошлось. Джадд был мастером и нигде кожу ему не порвал, хоть покатался он на "кобыле" за эти полтора года достаточно, так что рубцов и шрамов не прибавилось, а в остальном в своём возрасте, здоровье и умениях он был уверен. Немного встревожило, что его уже осмотрели, укололи, выгнали в тамбур, велели одеться и повели в камеру, а Лутошки и видно не было. Как бы не разделили их. Мальцу тогда хреново придётся.

В камере он, кратко ответив на вопрос братанича, что получил полную первую, лёг на своё место навзничь и закрыл глаза. Как ни держись, а после сортировки тебе и хреново, и дерьмово, и надо отлежаться. Кто-то рядом сказал Пацану.

– Не трог его. Апосля сортировки человек не в себе.

Узнать говорящего Гаор не успел, проваливаясь в черноту забытья.

И почти тут же, как ему показалось, пришёл в себя от лязга решётки. Точно, привели Лутошку. Зарёванного, как после порки.

Гаор сразу спрыгнул вниз, обнял его, прижав на мгновение к себе, и тут же погнал умываться.

– Голову облей и рот прополощи.

– Точно, - одобрили остальные.

– Слушай что говорят, малец.

– Хоть и не материна вода, а всё вода.

Лутошка послушно умылся, прополоскал рот и вылил две пригоршни себе на голову, бормоча заклинания. И вроде, отошёл немного.

Когда они опять разместились на нарах, Гаор спросил.

– Ну, что получил?

– Два один один, - ответил Лутошка, - Рыжий, это чо?

– Вторая у тебя по возрасту, семнадцати-то тебе ещё нет, цветень - это май, а сейчас январь. А по здоровью и использованию первая. Это хорошо.

– Рыжий, а у тебя?

– Полная первая. Ещё что сказали?

– Мне?
– удивился Лутошка.

– Да нет, о тебе, слышал ещё что?

– Это... ау...акци...

– Аукцион, - подсказал Гаор.

– Ага, - обрадовался Лутошка и стал рассказывать, как его смотрели, заставляли приседать, проверяли, как он читает и считает, и даже про правила, ну, дорожные, спрашивали, и про моторы, и что делать, если тормозная педаль западает.

Гаор кивнул.

– Значит, у тебя в карте написано, что грамотный и автомобиль знаешь. Про максимум говорили?

– Да. Это чо такое, Рыжий?

– Максимум, значит, наибольший, больше всего. Значит, цена у тебя высокая. Это хорошо. А теперь ложись и спи, или ещё что, а меня не трогай.