Мир Гаора
Шрифт:
На всякий случай Ридург Коррант сходил в Центральный Храм, оплатил и отстоял службу в защиту семьи. Кроме Огня у него заступников и защитников нет. И всё хорошо? Ох, нет. Начали с бастардов, а чем закончат? Ведь старый дом обоями держится...
...Один из старых друзей дал ему почитать интересную подборку. Четыре статьи, вырезанные из какой-то аргатской газеты.
– Ты всегда хорошо работал с текстами, я помню.
Он кивнул, с интересом просматривая текст.
–
– Без выноса?
– немного наигранно удивился он.
– Официально не преследуется, газета цела, но... не приветствуется. Шум они подняли большой. Почитай, тут и о твоём Дамхаре много.
– Совсем интересно, - пробормотал он, усаживаясь к столу и привычно располагая под правой рукой чистый лист бумаги и карандаш.
Прочитал он быстро, перечитал и всё понял. Ну, почти всё.
Кто-то, укрывшийся за нахальным псевдонимом, крепко и вполне по делу ковырнул Рабское Ведомство. "Серый Коршун", "Голодающие кормильцы", "От рождения до смерти. Жизнь в другом мире". "Кража в Храме" немного о другом, но совсем немного, и фактически о том же... Теперь понятны и новые нормы выдачи, и новые инструкции управляющим о минимизации вмешательства в жизнь посёлков. Да, Рабское Ведомство приложили крепко и заставили шевелиться, процесс пошёл. А вот где он остановится?
– И почему редакцию не тронули?
– В том-то и дело, Коррант. По нашим традициям тут даже не аварии и не арест, а визит роты спецовиков, чтоб от квартала только пепелище осталось, а она выходит.
– Так никого не тронули?
– Главного редактора нашли в лесу с пулей в затылке. Сказали, грабители.
– Ну, - хмыкает он, - это шайка известная.
Друг кивает.
– Да, там всегда были хорошие стрелки по затылкам. Но вот уже после его смерти эти две статьи. Так что, дело не в них.
Он задумчиво кивнул, и они посидели молча, думая каждый о своём и об одном и том же. Итак, Дом-на-Холме разрешил пинать Рабское Ведомство, то есть... да, рабство в целом. А значит... значит, Дом-на-Холме отказал рабству в защите. Почему? Вернее, зачем?
– Зачем?
– повторил он вслух.
Друг кивнул.
– Я тоже думал об этом. И получается одно. Самое вероятное. Ты помнишь? Аггры хотели натравить рабов на нас, обещав им свободу.
– Помню, конечно. Мы тогда на ушах стояли, носом и зубами землю рыли, чтобы не допустить.
– Во-во. А теперь, похоже, форзейли хотят провернуть с нами тот же кунштюк.
– Дом-на-Холме хочет сыграть на упреждение?
– искренне удивился он.
– Раньше там таких голов не было.
– Сволочей там всегда хватало,
– Согласен. Умная сволочь, правда, тоже... то ещё удовольствие.
– Но глупая ещё хуже.
– С форзейлями так серьёзно?
– Похоже, что так. Воевать мы не можем. Вернее, это гарантированное поражение. А там...
– Знаю, горе побеждённым, в школе учил.
– Вот именно. Рассчитывать нам не на кого, алеманы нас защищать не будут, аггры...
– Про аггров я всё знаю, не надо. Внутренние ресурсы, так?
– Верно! Похоже, у нас, кроме посёлков, других ресурсов нет...
...На этом они расстались. Ридург ещё покрутился в Аргате по всяким хозяйственным делам, побеседовал с директором Политехнического училища, с удовольствием выслушав похвалы Гарду, и поехал домой, в Дамхар. Готовиться к будущим переменам. И готовить свою семью, свой дом и свою усадьбу. Всё ясно и понятно, теперь лишь бы времени хватило, лишь бы война не началась раньше расчётного времени, есть у войн такая вредная манера - начинаться до окончания подготовки. И осталось смутное ощущение, что чего-то он не додумал, упустил в тех статьях... Но думать он об этом не стал, посчитав мелочью. Всего никогда не предусмотришь, а зацикливаться на мелочах тоже нельзя: упустишь главное.
* * *
Фрегор приходил в себя больше недели. Чем он занимался в своих комнатах, Гаор не знал: впервые за последние месяцы его ни разу не потребовали наверх. И он сам, никого ни о чём не спрашивая, вернулся к режиму с утренней работой в гараже и вечерней тренировкой, тем более что заниматься на гимнастической площадке в парке было уже холодно, да и... наглеть всё же нельзя: раз он не на выезде теперь, то и после отбоя ему в парке делать нечего. Ни Мажордом, ни тем более Милок к нему не цеплялись, но и он не нарушал и не нарывался. Разве только в тот вечер... хотя нарушением это назвать нельзя. Ну, так сказать... отпустил душу.
Просто он спустился после тренировки в рабский подвал, предвкушая отдых и ужин. Сегодня тренировка затянулась, и, похоже, он только-только в душ успеет. В коридоре суетились вернувшиеся с работы. И уже на входе в спальню он вдруг услышал... гитару?! Откуда?! И он пошёл на звук.
Играли в первом правом будуаре. Мелодия показалась Гаору знакомой, а голос, певший без слов, приятным, и он толкнул дверь. На кровати сидели Цветик и та, в бордовом. Играла в бордовом, а пела Цветик. Когда дверь открылась, она замолчала, а вторая продолжала перебирать струны уже без мелодии.