Мир Гаора
Шрифт:
– Любые?
– голос Седого стал насмешливым.
– Разумные.
– А если командир глупость скомандует?
– В бою за шумом не услышу.
– А смирно поставят и прикажут.
Улыбка Гаора из озорной стала злой.
– Повторю по-уставному, а там как получится.
– Потому и старшим сержантом остался?
– А бастарду выше и не положено. Я на Валсской переправе майору морду бил, когда он затор устроил. Бомбардировщики на подходе, и три грузовика
Гаор выругался так, что Лысок чуть ли не обиженно воскликнул.
– Чего-чего, паря? Я ж такого и не слышал.
– Значит, на фронте не был, - отмахнулся Гаор, - там и круче загибают.
– И как?
– спросил Седой, - укрыл ты раненых?
Гаор помрачнел.
– Укрыл. Первыми пропустил и в тыл погнал.
– И что там?
Гаор озадаченно посмотрел на Седого.
– Ты... ты откуда про то знаешь? Приказ был без зачтения. Все ж знали и молчали вмёртвую.
– Догадываюсь. Так что там с ранеными?
– Шофёр, я сказал ему, как ехать, а он... сдуру прямо на заслон вывернул. Спецвойска. Ну и...
– Гаор не договорил.
– Ну и, - повторил Седой, требуя продолжения.
– Приказ был. Командующего фронтом без зачтения. Чтоб безнадёжных не вывозить, не загромождать дорогу и экономить бензин. Поставили на это спецвойска. Другие бы не стали, а эти.... вывернули они раненых на дорогу, под откос сбросили, а машины под свои нужды. А раненых добили, и сфотографировали. Как вражеское зверство. Я просто на фотографии откос узнал, там дерево приметное было. Мы там за два дня до того стояли, ждали своей очереди на переправу.
– И молчал?
– спросил Чалый.
Гаор открыто посмотрел ему в глаза.
– Жить чего-то хотелось.
– А шофёры?
Гаор покачал головой.
– Их никто не видел после того. А машины... номер сменили и ищи-свищи. Спецвойска, чего хотели, творили. Им свои-чужие - всё и все по хрену.
– Понятно, - кивнул Седой.
– А майор тот, которому ты морду набил, он что?
– А ни хрена, - улыбнулся Гаор.
– Я пробку растолкал, взвод наш переправился и дальше потопал. А на передовую он за мной не попрётся.
– А твоё начальство как на это смотрело?
– А никак. Оно в сторонке курило и свои дела обдумывало. Мне сказали переправляться, мы до бомбёжки и переправились. Я, - Гаор подмигнул притихшим слушателям, - свой приказ выполнил. Ну, следующая нашивка мимо проехала, ну и что?
Все помолчали.
– Даа, - наконец покрутил головой Бурмаш, - солоно, значитца, на фронте-то?
– А помирать всё равно неохота, - усмехнулся Гаор.
Слушатели расходились, обсуждая услышанное, что получается-то сортировку устроили, четвёртую категорию бедолагам выписали, утилизацию.
– Страшные вещи рассказываешь, - покачал головой Седой.
– Всюду свои страхи, - пожал плечами Гаор.
– Там я вон как. А написать об этом побоялся.
– Сейчас напиши, - будто в шутку посоветовал Седой.
– Это успеется, - отмахнулся Гаор, - моё при мне и никуда не денется. А вот...
– он запнулся, подбирая слова. Как сказать, чтоб и всерьёз, и чтоб шуткой повернуть можно было?
Седой молча ждал.
– А вот интервью об аварии десятилетней, говорят, давности я бы взял. Дадут?
Седой изумлённо посмотрел на него и захохотал. Смеялся он долго, смотрел на Гаора, пытался что-то сказать и снова начинал смеяться. Гаор терпеливо ждал.
– Ну, - наконец выговорил Седой, - ну точно журналюга, ну подловил, ну молодец.
– Седой, ты чего?
– настороженно спросил Зима.
– Ничего, - Седой вытер глаза.
– Купили меня. Хорошо купили. А закрутил-то зачем так?
– Так за "вы" врежут, меня предупредили, а на "ты" в интервью говорить тоже не положено.
– Это где?
– заинтересовался Чеграш, - ты Рыжий, чего-то совсем несуразно загибаешь.
– Интервью, это когда один спрашивает, а другой отвечает, - объяснил Гаор.
– Аа, так это допрос, - понял по-своему Чеграш, - а ты мудришь.
– Н-да, - удивлённо улыбнулся Седой, - в самом деле, интересно. И чем же интервью от допроса отличается?
– На допросе бьют, - сразу ответил Гаор.
– И спрашивают, чтоб навредить. А интервью это сбор информации с благими целями.
– Ты смотри, - восхитился Седой, - неплохо. И что же это за цели?
– Информированность общества, - победно улыбнулся Гаор.
– Журналюга, - вздохнул, сдаваясь, Седой.
– Спрашивай.
– Мне записывать или диктофон включить?
– невинным тоном спросил Гаор.
– А он у тебя есть?
– не менее невинно поинтересовался Седой.
– Дорогие они, стервы, - вздохнул Гаор, - так и не накопил.
– Тогда записывай, - кивнул Седой и сел поудобнее, закинул руки за голову.
Гаор изобразил, что держит на колене блокнот и ручку. Но лицо его тут же стало серьёзным. И рассказывая, Седой видел это жёсткое лицо, потерявшее всё своё лукавое обаяние, прицельно сощуренные карие глаза, тёмно-рыжие полукольца волос, уже наполовину прикрывавшие клеймо: пять синих лучей из одной точки. Что ж, этот парень видел столько и такого, и ещё увидит, что имеет право знать правду. Его она не сломает.