Мир Гаора
Шрифт:
Орнат молча склонил голову, встал и вышел.
На обратном пути в свои комнаты Орнат быстро обдумывал ситуацию. Итак, он получил... карт-бланш? Почти. Теперь цели. Что кому нужно? И насколько удовлетворение их желаний полезно или вредно ему самому?
Интриги, многоходовые комбинации были его давней страстью. Когда-то он неплохо играл в шахматы. И сейчас любит играть, но по сравнению с жизнью шахматам не хватает остроты. Слишком всё продумано и последовательно, нет неожиданностей, нет... интриги. Да и партнёры подходящие ему давно не попадаются. Ладно, шахматы шахматами, а... Фордангайр, Фрегор, Орвантер... больше
Орнат вошёл в свой кабинет, шевелением пальца выслал мальчишек и приказал Милку:
– Первушку сюда.
– Да, хозяин, - удивлённо поклонился тот и выскочил из кабинета.
Орнат поморщился: дурак, совсем не умеет держать лицо, Мажордом в его возрасте был смышлёнее. Ну почему у умных родителей дети всегда дураки?
В кабинет быстро вошла, почти вбежала Первушка в своём неизменном белом халате, поклонилась:
– По твоему зову, хозяин.
– Ты давно не делала мне массаж, - недовольно сказал Орнат.
– Виновата, хозяин, - ещё ниже склонилась перед ним Первушка, почти легла на пол, скорчившись у его ног.
– Молю о милостивом прощении, хозяин.
– Посмотрим по сделанному, - наконец сказал он, выдержав грозную паузу.
Первушка легко вскочила на ноги и захлопотала. Дежурившие как всегда под дверью и всё слышавшие лакеи мгновенно и умело помогли ей, и трёх долей не прошло, как Орнат уже лежал голым на массажном столе в своей ванной, приглушенно играла нежная музыка, горел мягкий розоватый свет, и умелые руки Первушки скользили по его телу.
– Поболтай, - лениво приказал он ей.
– Да, хозяин.
Незаметными чужому, даже пристальному взгляду, только ощутимыми её пальцами шевелениями он отобрал в её болтовне интересующую его тему. И Первушка лёгкой, чисто женской, даже бабской, нарочито сбивчивой и нелогичной болтовнёй стала рассказывать ему "нижние" новости. Кто с кем, кто что, умело перемежая информацию о личном шофёре Фрегора россказнями о других рабах и рабынях. Ничего особо нового Орнат не услышал. Просто... соединилось многое. И среди прочего, что ехать Рыжему не хотелось, будто боялся чего-то. Так что? Знал куда и знал зачем? Но не сказал. Ну, что Рыжий никому не рассказывает о своих поездках, он и раньше знал. Что учит приставленного ему для услуг Вьюнка армейской заправке и как правильно чистить ботинки и гладить брюки, а ночью не трогает, велит спать спина к спине, но не гонит, и баб у него после аренды не было, и не похоже, что тоскует. Интересно, конечно, даже многообещающе, но... о чём он не успел подумать? А, вот к чему вернуть.
– Откуда дамхарцу знать армейскую заправку? Завралась, выпорю!
– Да разве я посмею, хозяин?!
– изобразила страх Первушка.
– Да его проклеймили поздно, вот
Невероятным усилием Орнат сдержал себя и спросил по-прежнему небрежно:
– Он что, полукровка?
– Говорит, что да. Ошейник у него с номером, как у всех купленных, - Первушка говорила уже не играя, задумчиво и рассудительно, - а клеймо другое, звезда на пять лучей. Говорит правильно, хоть и болботанье знает. Сказал, что был бастардом.
– Чьим?
– Орнат тоже бросил игру: такими интересными оказались сведения.
– Узнай, из какой семьи.
– Да, хозяин, узнаю.
– С кем он дружит?
– Да вроде ни с кем, хозяин. С гаражными разве? Но он в поездках больше, чем в гараже.
– Дура, раз не знаешь. А спит с кем?
– и, не дожидаясь ответа.
– Подбери ему. Чтобы уже только её хотел. И поласковей с ним. Кровь есть кровь, её, - и хохотнул, - и в половинке уважать надо. Поняла?
– Да, хозяин, - серьёзно ответила Первушка.
Орнат дал ей закончить массаж под болтовню о кухонных делах и отпустил. Не похвалив, но и не наказав. И тут же, чтобы Первушка не успела предупредить и подготовить, вызвал Мажордома.
Милок ещё одевал его, когда Мажордом вбежал в ванную.
– Явился, наконец, - брюзгливо пробурчал Орнат и с удовольствием заорал.
– Где ты шляешься, когда нужен?! И почему я за тебя должен обо всём думать?! Ничего сам сообразить не можешь! Давно не пороли?!
Мажордом кланялся и бормотал, что никогда... ни в чём...
– Молчать!
– рявкнул Орнат, влепляя пощечину как раз подвернувшемуся под руку Милку.
– Не смей разевать пасть без приказа! Почему в охотничьей галерее опять пыль на чучелах?! Языком вылизать заставлю!
Мажордом, а за ним Милок встали на колени. Орнат гневался редко, вернее, редко показывал свой гнев, но уж если давал себе волю, то доставалось всем и по делу, и так.
Поорав про всякие упущения и мелочи, попинав ногами Мажордома, а заодно и Милка и налюбовавшись их страхом, Орнат, ещё не меняя тона, перешёл к главному.
– Ты почему, тварь, моего племянника обижаешь?! Ты что о себе возомнил, сын рабыни?!
Изумление Мажордома стало искренним. И Орнат перешёл к разъяснениям.
– Почему его телохранитель в одной спальне с дикарями?
И тут Милок сдуру попытался что-то пискнуть про лохмачей. И получил такую пощёчину, что вылетел за дверь.
– Выпороть дурака!
– рявкнул Орнат.
– И чтоб я его задницы больше не видел!
– Он тяжело перевёл дыхание и сверху вниз с угрожающим вниманием осмотрел побледневшего Мажордома.
– Не поумнеет, охране отдам, понял? Ты, мразь, падаль, знал, что Дамхарец полукровка? Ну?!
– Да, хозяин, - выдохнул Мажордом.
– Он... он сам мне сказал.
– Из какой семьи, конечно, не знаешь.
– Он говорил... из Аргата.
– Аргат велик, идиот. Ладно. Он должен ценить, что попал в род Ардинайлов. Что... что лучше, чем здесь, ему нигде не будет. Понял?
Мажордом изумлённо поднял на него глаза.
– Он купленный, - вырвалось у него.
– Он любимец моего племянника, - залепил ему ещё одну пощёчину Орнат.
– А если ты уже от старости из ума выжил и таких нюансов не понимаешь, то на хрена такой мажордом?!
– и Орнат с удовольствием выругался на жаргоне Арботанга.
– Убирайся.