Мир Гаора
Шрифт:
Потому что снова началась сумасшедшая гонка по обмёрзшим дорогам вокруг Аргата, перемежавшаяся многочасовыми сидениями в подземном гараже Дома-на-Холме, а после них... вот чёрт, ведь ничего нет, ну подумаешь, ну посидит он в машине, ну... а всякий раз рубашку хоть выжми и волосы в поту, противном холодном поту страха. Он боялся. Что в любой момент оживёт динамик и вызовет его к пятой двери, а за ней мешок на голову и всё заново. А второго раза ему не выдержать.
А что в первой спальне хорошо, так это перегородки между кроватями. Зашёл, разделся, лёг и никого не видишь. И накласть ему на них всех с их
Но его заставляли в них участвовать. И так подводили, что отказаться он не мог...
Выезд утром, ресторан, Дом-на-Холме, "Парадиз", "Розочка", гонка по кольцу для протрезвления, "Охотничий" и в "Орлиное Гнездо", а сухого пайка ему теперь не дают, и он голодный и усталый как... и слова-то сразу не подберёшь. Сильно за полночь Гаор ввалился в рабскую казарму вполне готовый к тому, чтобы врезать первому встречному. Даже Вьюнку. Но его встретила та, в бордовом. Сейчас она была в расхожей тёмно-серой рубашке на голое тело и окликнула его из полуоткрытой двери будуара, когда он проходил в спальню.
– Дамхарец...
– Чего тебе?
– буркнул он.
– Не ори, глотка лужёная. Зайди на дольку.
– Ошалела?
– удивился Гаор.
– Я с выезда. Не жрал ещё.
– Зайди. И поешь, - она усмехнулась, - и отдохнёшь, и удовольствие получишь.
Гаор невольно остановился, думая, как бы её отшить, но чтобы в будущем были варианты. Так откровенно его ещё здесь не зазывали, да и не хотел он с ней ссориться. Она бесцеремонно вышла в коридор, показав ему, что кроме рубашки на ней ничего нет, схватила его за рукав куртки и с неожиданной силой вдёрнула в будуар.
– Давай, сейчас и успокою тебя, и взбодрю. И поговорить мне с тобой надо.
– С одной задницей на всех ярмарках пляшешь?
– усмехнулся Гаор, поддаваясь её рывку.
– Моей задницы, - рассмеялась она с насторожившей его готовностью, - на дюжину таких, как ты, хватит.
– Это ты загнула, - ответил Гаор, расстёгивая и снимая куртку.
Возле кровати стоял маленький переносной столик, а на нём... каша, кружка с чаем, хлеб... Она что, ждала его? Совсем интересно.
– Точно, дамхарец, - перехватила она его взгляд.
– Иначе, думаю, тебя не заловить и не заманить. Вечно ты у хозяйской ноги.
– За левым плечом, - поправил её Гаор.
– Я ж телохранитель, где мне ещё быть?
– А мне по хрену где ты у него. Мне важно, где ты со мной. Понял?
– Чего тут непонятного. И давно это с тобой?
– Тебя хочу? Давно. Да пока ты в третьей был, не с руки как-то. А сейчас, - она по-свойски подмигнула ему, - и по-семейному можно. Не чужой ты теперь.
Это было нечто новенькое и весьма интересное. Тем более, что под разговор он разделся, сел на кровать и принялся за еду.
– А зовут тебя как?
– поинтересовался он между двумя ложками каши, густой, ещё тёплой и даже с каким-то приварком, чуть ли не мясо туда нарезано.
Она рассмеялась.
– Вербочка я.
– Хорошее имя, - вежливо одобрил Гаор.
– Так о чём поговорить хотела?
– Потом, - отмахнулась она, внимательно и как-то выжидающе наблюдая за его трапезой.
– Потом не до разговора будет, - усмехнулся Гаор.
– Ну?
– О Вьюнке.
Гаор сразу и удивился,
– Он что, твой...?
– Ну да, - кивнула она.
– Ну, так чего?
– не понял её озабоченности и даже тревоги Гаор.
– Нормальный малец, не трогаю я его.
– В том-то и дело. Ту, Снежку вроде, ты тоже не трогал. Её и порвали сразу насмерть, как в серьёзную работу взяли. Вот и беспокоюсь я. Не готовишь ты его к серьёзной работе. Ну, рвать не надо, конечно, но постепенно-то, пальцем хоть, или скажем, у Милка стержни возьми, есть такие...
– Ты...
– наконец справился с собой и перебил её Гаор.
– Ты хоть понимаешь, о чём просишь меня? Чтоб я твоего сына насиловал?! Так... так какая ты мать после этого?!
– Нормальная! Он сын мне, хочу, чтоб он жил, а не в трупарне лежал. Как человека прошу.
– Как человека, - хмыкнул Гаор, вытряхивая в рот последние капли густого и сладкого до приторности чая.
– Всё у вас не по-людски... Ладно, придумаю что-нибудь.
Сытная и достаточно вкусная еда привела его в благодушное состояние, и усталость куда-то прошла, и свет словно ярче стал. Он уже хотел попросить её выключить свет, а то глаза режет, как... как вдруг понял, что это не лампа, а он... это он как после "пойла". Откуда?! Гаор схватил кружку, быстро провёл пальцем по тёмному липкому налёту на дне, и увидел... еле заметный слабый - не обострись зрение, и не заметил бы - зеленоватый отблеск. "Пойло!" Эта стерва налила ему "пойла" в чай! И сахару пять ложек вбухала, чтоб он не заметил!
– Ты... ты чем напоила меня?
– сдерживая себя, чтобы не заорать в полный голос, спросил Гаор.
– А что?
– она то ли в самом деле не знала, то ли притворялась незнающей.
– Оно усталость снимает, а ты после выезда...
– Ну...
– у него тряслись, прыгали губы, мешая говорить, а где-то внутри снова вспухала, разрастаясь комом, чужая злобная, и к его ужасу, приятная даже долгожданная сила, - ну, сука, стерва, я с тобой как с человеком хотел, ты сама меня довела, ну так, получай.
– Ты чего?
– даже испугалась она, увидев его внезапно посветлевшие, ставшие янтарно-жёлтыми глаза.
– Да они все четверо глушат его, и мы все пьём, иначе ...
– Меня с голозадыми равняешь!
– он ухватил её за волосы, скомкав, разрушив уложенный на макушке пучок и рывком не укладывая, бросая на постель.
– Ну, так получи по полной!
Слепая, туманящая голову, сбивающая мысли ярость двигала им сейчас. Так грубо он ещё не брал ни одну женщину, никогда, даже тогда в полуразрушенном только что отбитом от аггров городке, когда он со своим отделением натолкнулся в подвале на прячущихся то ли девчонок, то ли женщин и они яростно с ходу оприходовали их, сбрасывая и злость недавнего боя, и радость, что выжили, и страх перед новой атакой. Даже там, под стоны и далёкий грохот рвущихся снарядов - аггры начали отбивать город - даже там он что-то помнил и сознавал себя, свою силу, и старался не увечить, а потом бой стал совсем близким, и они ушли, убежали, не оглядываясь и напрочь забыв о случившемся, да на войне и не такое бывает, но... но там он всё равно оставался человеком, а здесь, с ней... чёрт, она же нравилась ему, сам хотел с ней закрутить, ну, зачем она с ним так?