Мир глазами Гарпа
Шрифт:
Ответа не последовало, и Хелен сильнее сжала плечо Дункана. Пожалуйста, только не при детях, подумала она. Ситуация для нее была совершенно новая, непривычная — защищаться в ссоре с Гарпом, и ей стало страшно.
— Мне подняться? — громко спросила она.
Ответа по-прежнему не было. Гарп мог долго не дышать под водой.
Уолт крикнул ей сверху:
— А папа под водой!
— Папа сегодня такой странный. — заметил Дункан.
— Гарп вынырнул, как раз когда Уолт
— Он просто дыхание задерживает!
Надеюсь, что так, думала Хелен. Она не знала, что делать. И с места сдвинуться не могла.
Примерно через минуту Гарп шепнул Уолту:
— Скажи маме, что я еще под водой, Уолт. Хорошо? Уолт, похоже, счел это на редкость удачной шуткой и проявлением дружеского расположения со стороны отца и с удовольствием крикнул:
— Папа до сих пор под водой!
— Ого! — воскликнул Дункан. — Надо бы время засечь. Наверно, рекорд!
Но теперь Хелен охватила паника. И Дункана под рукой не было — он выбрался и смотрел вверх, потрясенный захватывающим дух подвигом отца; Хелен чувствовала, как у нее подгибаются ноги.
— Он еще под водой! — пронзительно завопил Уолт, хотя Гарп уже растирал его полотенцем, а вода из ванны почти ушла. Они стояли голышом на резиновом коврике перед большим зеркалом, когда в ванную вбежал Дункан, и Гарп велел ему молчать, приложив палец к губам.
— А теперь скажите вместе. — прошептал Гарп. — На счет «три»: «Он еще под водой!» Раз, два, три!
— Он еще под водой! — дружно гаркнули Дункан и Уолт, и Хелен показалось, что у нее разрываются легкие. Она чувствовала, что пронзительно кричит, но не издала ни звука и бросилась вверх по лестнице, думая, что только ее муж способен придумать такой способ мести: утопить себя в присутствии детей и предоставить ей объяснять им, почему он это сделал.
Вся в слезах, она вбежала в ванную настолько неожиданно для Дункана и Уолта, что ей пришлось немедленно взять себя в руки — чтобы не испугать их. В зеркале она увидела отражение голого Гарпа, который старательно вытирал полотенцем ноги между пальцами и одновременно следил за ней тем самым взглядом, которым когда-то (она хорошо это помнила) Эрни Холм учил своих юных борцов следить за противником, начиная схождение.
— Ты опоздала, — сказал ей Гарп. — Я уже умер. Но, право же, весьма трогательно и немного удивительно, что тебе есть до меня хоть какое-то дело.
— Мы поговорим обо всем позже, хорошо? — спросила она с надеждой и улыбнулась, словно это действительно была отличная шутка.
— Мы тебя обманули! — крикнул Уолт, тыкая ее в выступающую косточку повыше бедра.
— Знаешь, старик, а если бы мы с Уолтом такую штуку с тобой проделали? — сказал отцу Дункан. — Ты бы нам небось просто головы оторвал.
— Дети не ужинали, —
— Никто не ужинал, — сказал Гарп. — Разве что, может быть, ты.
— Я могу подождать, — сказала она ему.
— Я тоже, — сказал Гарп.
— Я сейчас что-нибудь дам мальчикам, — предложила Хелен, выталкивая Уолта из ванной. — Там должны быть яйца и каша.
— Каша? На ужин? — изумился Дункан. — Ничего не скажешь, настоящий пир.
— Я просто забыл, Дункан, — сказал Гарп.
— А я хочу тосты! — заявил Уолт.
— Тосты ты тоже получишь, — пообещала Хелен.
— Ты уверена, что справишься? — спросил ее Гарп. Она только улыбнулась.
— Господи, да тосты даже я могу поджарить, — сказал Дункан. — По-моему, и Уолт способен размешать овсяные хлопья в молоке.
— Вот только с яйцами может не получиться, — сказала Хелен и попыталась засмеяться.
Гарп продолжал вытирать ноги между пальцами. Когда дети вышли из ванной, Хелен снова просунула голову в дверь и сказала:
— Прости. Я очень люблю тебя. — Но Гарп глаз на нее не поднял, делая вид, что страшно занят своими манипуляциями с полотенцем. — И я никогда не хотела причинить тебе боль, — продолжала Хелен. — Как ты узнал? Я никогда не переставала думать о тебе. Это ведь та девушка приходила, да? — Но Гарп не отвечал.
Когда Хелен, накормив детей (как собачонок каких-то! — думала она впоследствии), снова поднялась наверх, в ванную, Гарп по-прежнему сидел на краешке ванны перед зеркалом, совершенно голый.
— Он ничего для меня не значит и ничего у тебя не отнимал! — сказала Хелен. — И вообще, там все кончено. Правда.
— И давно? — спросил он.
— Только что, — ответила она. — Мне просто надо ему сказать.
— А ты не говори, — сказал Гарп. — Пусть сам догадается.
— Я не могу так, — сказала Хелен.
— У меня в яйцо скорлупа попала! — крикнул снизу Уолт.
— А у меня тост горелый! — заявил Дункан. Они явно действовали единым фронтом, стараясь отвлечь родителей от болезненного выяснения отношений. Дети, думал Гарп, обладают редким чутьем и, когда надо, способны развести своих родителей в разные стороны.
— Ничего, съедите! — крикнула им Хелен. — Подумаешь, скорлупа!
Она попыталась хотя бы коснуться Гарпа, но он увернулся, вышел из ванной и стал одеваться.
— Ешьте быстрее, а потом я схожу с вами в кино! — крикнул он детям.
— Зачем тебе в кино? — спросила Хелен.
— Я не хочу оставаться здесь, с тобой, — сказал он. — Мы пойдем в кино, а ты тем временем позвонишь этой заднице и скажешь ему «прощай».
— Но он захочет меня увидеть, — тупо проговорила Хелен. Реальность того, что все кончено, потому что Гарп обо всем узнал, действовала на нее как новокаин. Если сперва она остро чувствовала, как больно ранила Гарпа, то сейчас это ощущение притупилось, и ей снова стало жаль себя.