Мир и война в жизни нашей семьи

Зубкова Людмила

Еще до отъезда из Иркутска, когда папанька узнал, что у нас родилась дочка Люся, он прислал нам большое письмо – рассказ о том, как мы с Верой добывали «золото» и нашли золотой самородок – Люсю.

Первое время Вера с трудом ограничивалась теми деньгами, которые мы скопили на Дальнем Востоке. Да и грудную Люсю не на кого было оставить: мама работала в колхозе, папанька был болен.

Вскоре запасы все истощились. Люся стала понемногу подрастать. К дедушке она привязалась, и дедушка в ней души не чаял. Вера с Люсей проживали в заднем доме. Дедушка помогал, чем мог. Перед окнами специально для Веры с Люсей устроил клумбу, посадил цветы. Перед клумбой часто сидел с Люсей, держал её на руках, пытался учить её ходить. Ставил на ноги, держал её под локоточки и заставлял переступать ножками. Вот один раз в момент этих занятий к ним подошли петух с курицей. Петух с курицей

стали крутиться, петух замахал крыльями и побежал. Люся стояла на ногах, поддерживаемая под локотки, и когда петух стал пробегать мимо Люси, она вдруг каким-то рывком выскочила из рук дедушки и побежала за петухом. Так она первый раз шагнула. Правда, пробежала совсем немного и упала, не удержав равновесия. Дедушка тут же её подхватил. Упав, заплакала, а когда оказалась в руках дедушки, сразу умолкла. Дедушка её поцеловал, сказал: «Ну молодец, теперь мы скоро будем ходить самостоятельно». В этот день она уже не пыталась вырваться из рук дедушки. На второй день тоже ещё боялась, но потом стала по нескольку шажков проходить без поддержки дедушки. В тот день дедушка похвалился Вере и маме: «Мы начали ходить».

Теперь, когда Люся стала ходить, она больше ела каши и уже не так часто сосала грудь мамы.

Вера стала искать работу. В этом ей помогла Таня Страхова, которая жила вблизи нашего дома, и Вера ее хорошо знала. Вера устроилась работать в Красногорский торг, где главным бухгалтером тогда работал Гончаров – зять Бугриных. В обеденный перерыв Вера прибегала кормить Люсю и как кормящая мать вечером оканчивала работу раньше остальных сотрудников на один час.

Разлука для нас с Верой была тяжела. Несмотря на занятость, Вера находила время регулярно писать мне письма. За год она написала около сотни писем. Мы с нетерпением ждали, когда пройдёт срок моей службы и когда же я буду в Павшине вместе с семьёй. По закону я как человек с высшим образованием, в отличие от обязательной двухгодичной службы, пользовался льготой – служить один год. Со мной вместе служили такие же, как и я, люди с высшим образованием.

Первые месяцы службы мы проходили обычный для всех курс молодого бойца: занимались шагистикой, ходили в наряд, стояли на посту, получали внеочередные наряды для работы на кухне или на уборку казармы и т. д. Курс молодого бойца я проходил недалеко от Владивостока, на станции Океанская. Посылали нас и на выгрузку вагонов и пароходов во Владивосток. Мы полностью почувствовали почём фунт лиха.

Пройдя курс молодого бойца, мы работали в большинстве своём по специальности, в частности я в казарменном отделении инженерного управления 1-й ОКА. Начальник отдела – капитан Парада, начальник инженерного Управления – комбриг Молев, позднее комбриг Тупичев.

Размещались мы, одногодичники, в казарме-землянке.

В то время политика правительства была направлена на то, чтобы как можно больше привлечь туда людей. С этой целью организовали так называемое «Хетагуровское движение» – по фамилии Хетагуровой, призывавшей девушек ехать на Дальний Восток, где любая может выйти замуж, потому что там много женихов. Многие туда ехали по трудовым договорам, чтобы хорошо заработать. Среди них много освобожденных заключённых, а также демобилизованные из армии. Но главное в пропаганде – мол, это цветущий край. Насчёт цветущего мы иронизировали, у нас в землянке действительно цвело, то есть от сырости всё плесневело.

Время шло, год службы подходил к концу. Мы, одногодичники, начали красить чемоданы. С нетерпением ждали приказа наркома об очередном призыве и соответственно о демобилизации отслуживших свой срок.

Международная обстановка тем временем сложилась напряженная. Фашистские государства организовывались во всякие воинствующие союзы: «ось Рим – Берлин», договор о дружбе между Германией и Японией и тому подобное.

СССР начал укреплять армию и развивать военную промышленность. Опыт войны с Финляндией показал, что армия у нас имеет много недостатков. Был назначен новый нарком обороны. Вместо Ворошилова назначили наркомом более молодого Тимошенко. Появился долго и с нетерпением ожидаемый приказ. Он, в частности, аннулировал институт одногодичников. Лица с высшим образованием будут служить наравне со всеми прочими два года.

Вот тебе бабушка и Юрьев день…

Мы все очень разочарованы. Нам с Верой в разлуке очень тяжело.

Снова вместе. Мне присвоили звание младшего воентехника. Командование разрешило мне жить вне казармы. Я договорился с областным

управлением связи о месте работы для Веры. И вот Вера с Люсей приезжают на Дальний Восток в Ворошилов-Уссурийский. Встречать я должен на вокзале. Жду. Поезда что-то долго нет. О его прибытии по радио не объявляют. Ждал, ждал, решил выйти с вокзала и пошел к платформе, к которой должен прибыть поезд из Москвы. Поезда нет. Смотрю, на платформе стоит Вера. Рядом с ней Люся, чемоданы и узлы. Вера в растерянном состоянии не знает, что ей делать. Поезд ушёл, её никто не встречает. А я несколько раз спрашивал у работников вокзала: «Когда придет поезд из Москвы?» Мне говорили, что не скоро. Наверное, не у тех спрашивал.

Встретились мы со слезами.

Первое время нас поселили в одну комнату к одной молодой паре. Квартирный вопрос решался администрацией Управления связи по месту работы Веры. Затем всё устроилось. Нам дали комнату в двухэтажном деревянном доме, на втором этаже в двухкомнатной квартире с кухней на две семьи. Дом без коммунальных услуг. Люсю устроили в детский сад.

Вера работала в областном управлении связи заместителем главного бухгалтера. Пользовалась большим авторитетом. Но работы много, отчего часто отводить Люсю в детсад и забирать её вечером приходилось мне.

Люся в детском саду быстро освоилась и, хотя не была старшей в группе, чувствовала себя независимой. Придя в комнату, сразу брала себе понравившиеся игрушки и никому их не давала. Однажды, побыв совсем немного дней в детсаду, она вечером продекламировала нам стихотворение:

Наша Таня гомко пачет,Уонила в ечку мячик.Тише, Танечка, не пачНе утонет в ечке мяч.

Резкое изменение климата сказалось на здоровье Люси. У неё образовалась флегмона шеи. Шея распухла, Люся задыхается. Вера срочно повезла её в госпиталь. Сделали операцию. На шее остался шрам. Несколько дней Люся болела, в детский сад не носили – заболел животик. Рекомендовали грелку. Грелку не достали. Кто-то предложил в качестве грелки использовать нагретую крупу. Для этого гречневая крупа нагревается на сковородке и ссыпается в чулок. Чулок с крупой прикладывается к животику, всё это пуховым платком закрепляется вокруг животика. Спеленав таким образом Люсю, я беру её на руки, хожу по комнате и прижимаю к себе. Люся плачет всё сильнее и сильнее. Я её успокаиваю, начинаю ходить быстрее. Люся не успокаивается. Уже не плачет, а ревёт. Кладу Люсю в кроватку, хочу сменить крупу. Наверное, остыла. Снял чулок. О! Ужас!! Под чулком животик сильно покрасневший. Ожог, наверное, первой степени. Крупа-то оказалась раскалённой. Пришлось ожог смазывать, после этого Люся долго болела.

Было это зимой. В доме тепло держалось плохо. На ночь мы Люсю кроме одеяла накрывали моим купленным ещё в Иркутске демисезонным пальто. Пальто очень складное, похожее на те, какие носили работники внутреннего порядка. Длинное, реглан, с поясом. Серого цвета. Люся часто просыпалась, плакала, надо было поправлять одеяло и сползающее пальто. Иногда электричество отключали, и мы ночью пользовались свечкой. Случилось так, что я, подойдя к Люсиной кроватке с горящей свечой, коснулся сползшего с борта кроватки пальто. Оно моментально вспыхнуло. Я не растерялся и горящее пальто молниеносно сдернул с кроватки и на полу успел быстро его свернуть. Пламя погасло. Мы сильно переволновались. Вера в таких экстремальных случаях не теряет самообладания. Мы быстро навели порядок в комнате. Люся попеременно находилась то у меня, то у Веры на руках.

У обгоревшего пальто обрезали сожженные места. Для носки пальто мне уже не годилось. Пришлось всё пальто распороть. Впоследствии из этого моего длинного большого пальто сшили пальтишко Люсе. Правда, материал-то был хороший, пальтишко сшили очень складно. Оно нам нравилось.

Время, прожитое нами в Ворошилове-Уссурийском, нам запомнились некоторыми особенностями.

Природа Дальнего Востока отличается от природы средней полосы России. Климат совсем другой, и человек это ощущает, переживая какой-то период акклиматизации. Например, Владивосток находится на той же широте, что и Крым. Но по температурным характеристикам климат здесь намного суровее. Может быть, когда-то, несколько миллионов лет назад, климатические условия были более схожими. Например, на Дальнем Востоке произрастает даже пробковое дерево, только кора слишком тонкая и пробки из неё не получается. В сопках растёт дикий виноград. Местные жители собирают его мешками. Я один раз тоже ездил рвать его. Нарвал много. Он не очень сладкий. Мелкий, чёрный, но всё-таки вкусный.