Мир на колесах
Шрифт:
Он сунул пистолет прямо в лицо Яну. Ян отшатнулся и скользнул вниз, не в силах устоять на ногах…
Схватить Хайна за лодыжки, дернуть и свалить его, уронить спиной на второго проктора… Ян научился разным коварным приемам у своего учителя карате – тот был любитель, но мастер, – а эти тюфяки и понятия не имеют о тонкостях рукопашного боя.
Хайн держал пистолет в левой руке, неуклюже, и, когда попытался нажать на курок, – Ян ударил его по предплечью и оттолкнул. Раздался один-единственный выстрел, а в следующий миг Хайн взвыл от боли: Ян точно попал коленом ему в пах. Второму проктору досталось не меньше. Кулаком по ребрам – дух вон, – потом ребром ладони по затылку… Он потерял сознание, даже не успев схватиться за оружие.
Хайн
– Мне надо, чтобы вы оба пока посидели тихонько, – сказал им Ян, затаскивая безжизненные тела в кладовку и запирая дверь.
Что дальше? Сейчас он на какое-то время свободен. Но куда бежать? И кроме того – ему нужно нечто большее, чем собственная свобода. Необходимо привезти зерно, необходимо гнать поезда во второй рейс, но главы семей решили этого не делать. Он мог бы сейчас явиться к ним, но чего он добьется? Они приговорили его к смерти – приговорили в его отсутствие – не для того, чтобы теперь выслушивать. Если бы там не было Градиль, он, наверно, смог бы их убедить… Хотя нет. Он знал, что это ничего не изменило бы. Даже если ее убить – все равно ничего не добьешься.
Единственное, что могло бы хоть что-нибудь изменить – и спасти его самого, а может быть, и жизнь и будущность каждого на этой планете, – это очень серьезные, крутые перемены. Но в чем они должны состоять? И как их осуществить? Так сразу не придумаешь, простого ответа нет. Но прежде всего – хотя бы глоток воды. В углу стояло ведро, в котором прокторы охлаждали пиво. Ян вытащил из него бутылки, поднял ведро к губам и пил, пил… Пил бы еще, но больше не мог. Остаток он вылил себе на голову; от холода дух перехватило – это было чудесно. Только после того он открыл керамическую пробку бутылки и начал с наслаждением смаковать пиво. В мозгу начали возникать какие-то зачатки будущего плана действий. Один он не сможет ничего. Но кто в состоянии ему помочь? Ведь сделать теперь хоть что-нибудь – значит пойти против воли глав семей. А может быть, на этот раз они сами себя обманули? Ведь если суд и приговор держатся в тайне, то Ян может найти себе помощников. Но, прежде чем за что-либо приниматься, нужно выяснить, что происходит.
Пистолеты, отобранные у прокторов, он засунул в пустой мешок из-под зерна, так чтобы одну рукоятку можно было ухватить в любой момент. Из кладовой не доносилось ни звука, с этой стороны ему пока ничего не грозит. Но что происходит снаружи?
Ян слегка приоткрыл наружную дверь и выглянул в щель. Ничего. Пустынная улица; бесцветная пыль под тусклым, сумеречным небом. Он распахнул дверь, вышел и быстро зашагал к безмолвным поездам…
И остановился. Неужели всех перебили? Кто? Повсюду раскиданы неподвижные тела… Но он тут же улыбнулся своим опасениям. Они же спят! Добрались наконец, выбрались из осточертевших поездов – и наступил штиль после шторма: все объелись и перепились до изнеможения, а потом, вместо того чтобы забираться в тесноту вагонов, повалились и уснули где кто упал. Это было просто замечательно, ничего лучше и не придумать. Главы семей наверняка тоже спят, а в данный момент ему некого опасаться, кроме них. Он быстро и бесшумно пошел вдоль поездов к вагону семьи Сю. Здесь, как всегда, царил порядок: циновки разложены аккуратными рядами, женщины и дети спят отдельно… Он прошел мимо них к спящим мужчинам и нашел Ли Сю. Лицо его было спокойно, тревожная морщинка между бровями разгладилась во сне – такого Ян никогда прежде не видел. Он опустился на колени и легонько тронул Ли за плечо. Темные глаза медленно раскрылись, и между ними тотчас возникла та самая морщинка – Ян предостерегающе поднес палец к губам. Ли, повинуясь знаку Яна, молча поднялся и пошел за ним следом. Так же молча он последовал вверх по лестнице в кабину тягача;
– Что случилось? Чего ты хочешь?
– У меня твои пленки, Ли. Незаконные.
– Лучше бы я их уничтожил!.. Так я и знал!.. – Это был крик боли.
– Да наплюй ты на них, Ли. Я пришел к тебе потому, что ты единственный человек, кого я здесь знаю, у кого хватило мужества нарушить эти сволочные законы. Мне нужна твоя помощь.
– Я не хочу ни во что ввязываться. Лучше бы я…
– Послушай-ка меня. Ведь ты даже не спросил, что мне нужно. Ты что-нибудь знаешь о суде?
– Какой такой суд?
– Ты не знаешь, что меня приговорили к смерти?
– О чем ты, Ян? Переутомился, что ли? С тех пор как мы приехали, произошли только три события: наелись, напились и завалились спать. Это все. И это было замечательно!
– Ты не знаешь о собрании глав семей?
– Слышал. У них вечно собрания. Я знаю, что они сначала поставили купол, а потом только выдали пиво. Наверно, так и сидят в своем куполе. Это хорошо, без них праздник был гораздо приятнее. Здесь можно попить?
– Автомат сразу за той дверью.
Так, значит, суд действительно был тайным! При этой мысли Ян улыбнулся. Они сами дали ему в руки оружие против себя. Ошиблись, ребята. Если бы вы сразу меня прикончили – ну поворчал бы народ маленько, и все. А теперь вы уже этого не сможете сделать, поздно… Ли вернулся; вид у него был уже не такой заспанный.
– Вот тебе список. – Ян быстро писал на бланке заказа. – Люди из моего экипажа, все хорошие парни, и Лайош. Он научился думать самостоятельно, когда принял командование от Хайна. Вас мне будет достаточно. – Он отдал листок Ли. – Я не хочу рисковать. Лучше, чтобы меня никто не видел. Возьми этот листочек, найди этих людей и скажи им, что я их здесь жду. Хорошо? Они должны прийти без шума и как можно быстрее. Дело чрезвычайной важности.
– Что за дело?
– Ли, ну поверь мне еще чуть-чуть, ладно? Очень тебя прошу. Когда все соберутся – я расскажу, что произошло. Это на самом деле очень важно. И очень нужно, чтобы все были здесь как можно скорее.
Ли набрал воздуха, как будто собирался возразить, – но только медленно выдохнул.
– Только ради тебя, Ян. Только ради тебя.
Он повернулся и исчез…
Люди приходили по одному, и Яну трудно было сдержать их любопытство и собственное нетерпение. Но он все-таки дождался, когда вернулся Ли и закрыл за собой дверь.
– Еще кто-нибудь не спит? – спросил он.
– Да нет, – ответил Отакар. – Может, кто-нибудь и поднимается, если отлить приспичило, но тотчас падает и засыпает. Это же была форменная пьянка. Но что ты затеял?
– Сейчас расскажу. Но сначала хочу уточнить некоторые факты. Перед началом перехода мы повздорили с Хайном Риттершпахом. Он утверждает, что я его ударил. Он лжет. Там был свидетель – Лайош Надь.
Все повернулись к Лайошу. Он попытался укрыться от их взглядов, но деться было некуда.
– Ну, Лайош? – подтолкнул его Ян.
– Да… Я там был… Я не все слышал, что вы говорили…
– А я об этом и не спрашиваю. Ты только скажи, ударил я Хайна или нет.
Лайошу очень не хотелось говорить – но он уже был втянут в это дело. В конце концов он помотал головой:
– Нет. Ты его не бил. Был момент, я подумал, что вот сейчас кто-то кого-то треснет, уж очень вы оба сердитые были. Но ты его не ударил.
– Спасибо. Есть еще одно дело, не такое простое. Умерли несколько детей. Умерли от укусов каких-то насекомых, когда мы двигались через джунгли. Вы все об этом знаете. Мне пришлось принимать трудное решение. Я не остановил поезда, чтобы дать доктору возможность добраться до них. Быть может, я был не прав. Быть может, остановка могла бы их спасти. Но безопасность всех я поставил выше безопасности нескольких человек, хоть это и были дети. Это на моей совести. Если бы мы остановились, – быть может, доктор смог бы что-нибудь…