Мир на краю бездны. От глобального кризиса к мировой войне. 1929-1941 годы
Шрифт:
Эта ситуация заставила Францию пойти на смелый шаг — обратиться за содействие к «стране-изгою» (выражаясь современным языком) СССР. Став партнером Франции в обеспечении безопасности на востоке Европы, Советский Союз обеспечивает тыл союзникам Франции и в целом усиливает давление на Германию. «В июле 1933 г. в беседах между советским полночным представителем во Франции В. С. Довгалевским и французским министром иностранных дел Ж. Поль-Бонкуром зародилась идея о целесообразности установить между СССР и Францией более тесные отношения» [280] , — пишет А. О. Чубарьян о возникновении плана прекращения вражды главного гаранта Версальской системы и ее открытого врага. В ноябре 1933 г., в разгар Лейпцигского процесса, Политбюро ЦК ВКП(б) приняло принципиальное решение о переориентации внешней политики с Германии на Францию. Когда Поль-Бонкур узнал о согласии СССР идти на сближение, он воскликнул с французской эмоциональностью:
280
Зимняя война. Кн.1. Политическая история. М., 1999. С.28.
281
Цит. по: Малафеев К. А. Луи Барту. Политик и дипломат. М., 1988. С.107.
Ради того, чтобы больнее уязвить Гитлера, СССР был готов поступиться важными принципами — вступить в только что оставленную немцами Лигу наций, которая раньше рассматривалась в Москве как штаб мирового империализма. Теперь Советский Союз готов был стать лояльным членом «мирового сообщества». 19 декабря 1933 г. Политбюро окончательно приняло решение о готовности вступить в Лигу наций (при условии, что арбитраж Лиги может касаться только тех обязательств, которые СССР принял после вступления в нее, а не старых споров, таких как Бессарабия). СССР предложил и другие оговорки, которые были проигнорированы странами Лиги. Что же, каждый остался при своем мнении. 18 сентября 1934 г. СССР все же вступил в эту организацию «чтобы, в рамках Лиги наций, заключить региональное соглашение о взаимной защите от агрессии со стороны Германии» [282] . После этого министр иностранных дел Франции Л. Барту сказал: «Моя главная задача достигнута — правительство СССР теперь будет сотрудничать с Европой» [283] .
282
Политбюро ЦК РКП(б) — ВКП(б) и Европа. С.305.
283
Цит. по: Малафеев К. А. Указ. соч. С.139.
«Окружение» Германии сначала предполагалось вести не жестко, предложив заключить «Восточный пакт» по образцу соглашения в Локарно 1925 г., которое гарантировало западные границы Германии. Теперь немцам предлагалось также обязаться не требовать изменения восточных границ своего государства, определенных Версалем. По плану, который в апреле составил заместитель Барту А. Леже, гарантировать «восточное Локарно» должны были Германия, СССР, Чехословакия, Польша и государства Прибалтики. При этом Франция и СССР заключали отдельную конвенцию, которая также гарантировала «Восточный пакт», а также Локарно. Франции было неудобно участвовать в пакте восточноевропейских стран напрямую. Так возникла идея двух раздельных договоров. Литвинов предлагал объединить две эти схемы, убеждая Барту, что нужен «Восточный пакт» с участием Франции и без Германии.
Гитлеру идея «Восточного пакта» была чужда — он собирался со временем предъявить претензии к восточным соседям, заставив их вернуть как минимум территории, отторгнутые от Германии после Первой мировой войны, а также те бывшие австрийские владения, где преобладало немецкое население. Барту пытался уговорить британских коллег, у которых сложились более теплые отношения с немцами, убедить их присоединиться к пакту. Но в июле англичане объяснили Барту, что не хотели бы способствовать комбинациям с участием СССР. Барту дал понять, что может договориться с коммунистами и отдельно — без Великобритании и Германии: «в далеком прошлом республиканская Франция заключила договор с царской Россией, хотя их режимы очень отличались друг от друга. География, однако, определяла историю, и возник франко-русский союз» [284] . Тогда англичане согласились на компромисс: за «Восточное Локарно» Германия должна получить возможность постепенно восстановить равноправие в вооружениях. Но Гитлер и так собирался сбросить ограничения Версаля.
284
Цит. по: Овсяный И. Д. Ук. соч. С.74.
Стало окончательно ясно, что Германия не намерена участвовать в Восточном пакте, что не было сюрпризом как для Сталина, так и для Барту. Теперь можно было перейти ко второму этапу операции — заключению пакта о коллективной безопасности между СССР, Францией и ее восточноевропейскими союзниками. Новая редакция «Восточного пакта» носила открыто антигерманскую направленность. Однако коллективная безопасность нуждается в сплоченном коллективе, а вот он то как раз и не клеился. Польша не желала оказаться в тесной компании с СССР, имевшим к ней территориальные претензии. Она стала настаивать на привлечении к пакту Румынии. А это уже не устраивало СССР, который прямо претендовал на возвращение Бессарабии.
Барту предпринимал титанические усилия, чтобы как-то «разрулить» все эти противоречия. Но неудачи его политики продолжались. 26 января 1934 г. был заключен пакт о ненападении между Германией и Польшей. Поляки сочли, что Германия лучше гарантирует безопасность Польши от СССР, чем Франция и СССР — безопасность от Германии. Жена министра иностранных дел Польши Бека не без иронии объясняла Барту суть новых отношений между Францией и Польшей: «Можно не достигнуть согласия в семейной жизни, но остаться друзьями после развода» [285] .
285
Цит. по Малафеев К. А. Указ. соч. С.118.
В резерве у Барту оставался вариант «Балканской Антанты» — союза Югославии, Румынии, Греции и Турции. Но все эти государства, заключившие союз между собой, было нелегко привлечь в Восточный пакт, так как они были настроены крайне антикоммунистически.
9 октября 1934 г. в Париж прибыл король Югославии Александр, уже много лет пытавшийся сплотить сербов, хорватов, словенцев и македонцев в единую нацию. Политика короля вызывала ненависть хорватских и македонских националистов. Когда Барту, встречавший Александра, ехал с ним в открытой машине, раздались выстрелы, поразившие обоих государственных деятелей. Стрелял македонец В. Георгиев. Покушение было организовано при участии немецких нацистов и хорватских националистов-«усташей».
Новый французский министр иностранных дел П. Лаваль был гораздо меньшим энтузиастом борьбы против Германии, чем его предшественник. Через пять лет Франция будет разгромлена Германией, и Лаваль возглавит марионеточное пронацистское правительство. После войны его казнят как коллаборациониста. В 1935 г. Лаваль действовал по инерции, продолжая доводить наработки Барту по Восточному пакту, постоянно оглядываясь на Великобританию, которая отрицательно относилась к военному союзу с СССР.
Проект «Восточного пакта» фактически развалился. В конце концов СССР и Франция решили оформить договорами то, что осталось от него. А остался треугольник СССР-Франция-Чехословакия. Чехословакия оказалась в «треугольнике» как союзник Франции — к СССР в Праге питали чувства опасения, но он был далеко, а Германия — близко. И если уж Франция решила пугать Германию Советским Союзом, чехи были готовы участвовать.
2 мая 1935 г. был заключен пакт о взаимопомощи между СССР и Францией, а 16 мая — между СССР и Чехословакией. Пакты предусматривали помощь трех стран друг другу в случае, если одна из сторон столкнется с чьей-либо агрессией. Помощь Советского Союза Чехословакии обуславливалась тем, что помощь окажет также и Франция — СССР не доверял «капиталистам» и оставлял за собой право остаться в стороне от конфликта, если Франция обманет и не вступит в войну с агрессором. При этом конкретные формы взаимной помощи не оговаривались. Все эти слабости договора сыграют три года спустя трагическую роль. Но так или иначе, начало коллективной безопасности было положено. Дело было за продолжением.
Приняв в 1927–1928 гг. «левый» курс в стратегии Коминтерна, сталинское руководство проводило его с присущей ему последовательностью, меры не зная. Основами этого курса стали три догмы: «единый фронт снизу», «социал-фашизм» и «класс против класса». В них, как в трех соснах, Коминтерн к 1933 году заблудился окончательно. Пытаясь пройти одну, он тут же ударялся о другую.
Лозунг «единого фронта» был унаследован со времен революционного подъема 1918–1923 гг., когда на основе «единого фронта» всех «рабочих» организаций надеялись создать «рабоче-крестьянское правительство». В те годы «единый фронт» означал нечто вроде союза большевиков и левых эсеров, коалицию социалистов под руководством коммунистов. Однако быстро выяснилось, что социалисты сильнее коммунистов, в коалиции они лидируют, а сами эти коалиции в условиях спада революционной волны успеха не имеют. На V конгрессе Коминтерна в 1924 г. победила позиция Зиновьева, в соответствии с которой рабоче-крестьянское правительство могло быть только советским и только диктатурой пролетариата. Никаких социалистов в союзники брать уже не собирались. Казалось бы, лозунг «единого фронта» надо забыть. Но коммунистические идеологи не были столь расточительны, чтобы так просто разбрасываться лозунгами (и тем признавать свое теоретическое поражение). Лозунг переделали: «единый фронт снизу». Это значило, что можно дружить с социал-демократическими рабочими в обход социал-демократических лидеров, то есть попросту переманивать членов из социал-демократических организаций в коммунистические.