Мир на продажу
Шрифт:
Если бы у меня имелась такая сумма, брат Евпраксий вручил бы мне ипостасник. Я бы попросил Гришу или на худой конец Олега проследить за сектантом и узнать адрес торговца. У Петровича выпрашивать такие суммы на подотчёт - дохлый номер: он до сих пор мне за дорогой кофе из "Кофемании" деньги не вернул, ссылаясь, что я не предоставил чеки. Не у Шершавого же в долг просить! Пришлось обратиться к более богатой конторе - коллегам из службы безопасности Русской православной церкви. У меня там одноклассник опером работает, Мирошников Боря. Он, вняв моим мольбам, свёл меня со своим шефом,
– Поймите, отец Сергий, мы с вами делаем общее дело!
– взывал я к совести начальника опергруппы, вспомнив, как несколько дней назад меня точно так же совестил стаб Гладиатор.
– Законы природы написаны богом, и их нельзя нарушать! Значит, я делаю богоугодное дело, борясь с их нарушителями. Так помогите мне!
– Это большие деньги, сын мой, - сомневался церковный чиновник, услышав о нужной сумме.
– Да, риск есть. Но ведь это выгодно нам обоим. Вы устраняете конкурентов на своей территории, которые уводят у вас паству...
Отцу Сергию не понравились такие слова, и он нахмурился:
– Послушай, сын мой! Бог один, и ни о какой его делёжке нет и речи!
– Бог-то один, да посредников между ним и паствой много, - брякнул я и тут же спохватился.
– Помогите мне справиться с лжепосредниками. Они каждый вечер изображают из себя бога, пользуясь запрещёнными предметами.
– Бог с ними. Ты-то что затеял, сын мой, расскажи.
– Всё очень просто, батюшка. Вы переводите деньги на счёт, который я назову, под мою расписку, разумеется. Я вычисляю поставщиков преступных вещей и ловлю торговцев. А в благодарность я сдаю вам секту - людей, адреса, пароли, явки...
– Как ты говоришь, секта называется?
– заинтересовался отец Сергий.
Но со мной такие номера не проходят:
– Название секты и всё остальное я скажу, когда поймаю торговца.
– А если не поймаешь? Он, скажем, уедет или застрелится.
– Тогда мы вместе берём секту, и я лично вышибаю из её руководителя долг.
– Ручаешься за него, Боря?
– строго поглядел на Мирошникова начальник опергруппы.
– Деньги-то большие...
Я знал, что Боря за меня поручится. Не так давно я здорово его выручил, помог разобраться с конкурентами из смежных миров, которые пытались протащить в наш город свои религиозные доктрины.
– А как мы потом деньги вернём?
– волновался церковный чиновник.
– Они ведь на частное лицо будут переведены.
– Господи, отец Сергий!
– воздел я руки к небу.
– Мы ведь опера с вами! Пообещаем руководителю секты пару-тройку лет скостить от срока, он сам принесёт денежки и положит вам на стол!
После перевода денег брат Евпраксий несколько собраний словно не замечал меня, и я уже начал волноваться. Конечно, операция с деньгами рискованная, но другого способа узнать торговца я не знал. Шелестов Гриша предлагал притащить Наймушина к нам в контору и потолковать как следует, но он плохо знал, какие упёртые люди, эти сектанты. Вряд ли бы стал брат Евпраксий колоться. А то ещё мог зарезаться в кабинете или устроить самосожжение,
Я не знал, как поступит Наймушин, получив деньги. Возможно, он выкупит ипостасник у торговца и потом вручит мне его в торжественной обстановке. Поэтому, я выпросил у Петровича Гришу на недельку и велел Шелестову держать под наблюдением сектанта не спуская глаз. Но в эти дни брат Евпраксий никаких подозрительных мест не посещал.
На третьем собрании, когда закончилась проповедь, на которой меня по обыкновению страшно клонило в сон, ко мне подошёл Наймушин.
– Готовься, брат, завтра мы будем тебя посвящать в избранные, - обрадовал он меня.
Я старательно изобразил готовность приблизиться к богу на одну ступеньку. И после того, как мы расстались, я немедленно связался с Гришей и велел в оба глаза присматривать за сектантом и докладывать мне каждый его шаг.
Шелестов следовал за сектантом. Тот шёл пешком, как и я предпочитая в это время суток пешие прогулки. За плечами Наймушина болтался пустой рюкзак. Если мои расчёты верны, то через час-другой в рюкзаке появится туристический топорик - мой персональный ипостасник, который переведёт меня в стройные ряды избранников. По такому случаю я одолжил Грише свою рентгенку, строго-настрого запретив отвлекаться на разглядывание молоденьких прохожих женского пола.
Сам я, как тигр в клетке, расхаживал по тротуару взад-вперёд, держа в руке телефон. Опытный старший лейтенант отзванивался каждые десять минут, сообщая очередной шаг сектанта: "Прошёл торговый центр "Радуга". Свернул на Красногвардейскую. Прошёл мимо аптеки "Панацея". Пересёк проспект Шаталова".
Неожиданно раздался звонок, на экране телефона отсветился Барышев. Без предисловий он гаркнул так, что я чуть не выронил единственное средство связи:
– Вася, пляши! Ты знаешь, кто является главным бухгалтером "Смежности"? Только не падай!
– Неужели Петрович?
– стараясь казаться равнодушным, ответил я.
– Шутки у тебя!.. Главбух фирмы - Виталий Смирнов!
– радостно прокричала трубка голосом Олега.
– Ты думаешь, я знаю всех Виталиев Смирновых на свете?
– Всех знать не надо. Этот Смирнов - один из тех дилаперов, которые делали проект в Миогене! Он тогда стажировался на дилаперском проекте.
Сказать, что я удивился, нельзя. Я нутром чуял, что это ниточки из одного клубка: Седельников, секта ипостасьевцев, пока ещё неизвестный торговец, "Межмирторг", дилаперы, Миоген...
– Может, это другой Смирнов. Их ведь тысячи...
– на всякий случай спросил я.
– Нет, тот самый. Он по делу об онтронике свидетелем проходил, у меня есть фотки из зала суда. Я запросил фото Смирнова из Завьяловского ГОВД - это один и тот же человек! Как ты думаешь, Вася, "Смежность" - дочерняя фирма "Межмирторга"?
– Не знаю. Варианта два: или "дочка", или просто Смирнов решил полевачить на сделанном проекте.
– Что значит "полевачить"?
– удивился неискушённый лейтенант.
– Нет, я знаю, как левачат таксисты, врачи, учителя даже...