Мир на продажу

Шлифовальщик Владимир

– Это другой разговор!
– обрадовался оперативник.
– Помоги выбраться из Нелоги.

– Ты ведь сам хотел выбраться, по приборам, - не удержался от сарказма нелоголаз.

– Я-то выберусь, но на это больше времени уйдёт. А его и так в обрез.

Фил зашевелился как большая гусеница:

– Сам ведь говоришь, что меня обессвойствят при любом раскладе...

– Я тебя могу спасти: взять с собой в наш мир. Пусть у нас тоже не сахар: обычная Потребиловка, как вы называете, но орбистов нет.

Подошедший Павел вдруг встрял в беседу:

– Всё не так! Нам

обязательно надо добраться до Нелоги! Я ведь уже говорил об этом!

Гусаров резко обернулся к философу.

6

– Зачем тебе к Нелоге надо?
– подозрительно прищурился Гусаров.

– Ты ж не даёшь слова сказать!

– Я тебе давал слово, - возразил оперативник.
– И ты полчаса про диалектические категории молол.

– Я всё расскажу, - пообещал Павел.
– Выключи понимальник, чтобы эти не слышали.

Он кивнул на Фила. Оперативник щёлкнул понимальником и уставился на философа:

– Давай, объясняй, что ты затеял. И зачем столько барахла набрал. Только, пожалуйста, без заумной метафизики. Башка и так кругом идёт!

– В Нелоге ведь ничего толком не работает, кроме чёрной материи, - сказал Павел и опасливо осёкся.

– Говори, говори, - подбодрил его Гусаров.
– Пока всё понятно.

– Ни онтроника, ни обычная техника не действуют, - продолжил философ.
– Межмировая связь тоже не функционирует. Вот если бы здесь нашлось место с нормальными законами, мы бы могли связаться с Землёй и нам бы открыли вещевод...

– Если бы да кабы... И где его найти, это место?

– Чёрная материя нам должна помочь, - заявил Павел и указал на свой рюкзак, битком набитый черноматными функами.
– Я её тайком понабрал в институте, в соседней лаборатории.

– Аппарат связи ты тоже в соседней лаборатории взял?
– подозрительно спросил Гусаров.

– Нет. Я его в отделе изучения забредышевых технологий взял. Миогенцы, оказывается, интересуются нашими штуковинами: понимальниками, хамелеонниками, межмировой связью...

– Допустим. А как же нам помогут твои чёрные вращалки с перемещалками?

Павел, вопрошающе поглядывая на оперативника после каждой фразы, относительно кратко рассказал, что в институте ему удалось открыть любопытное явление. До сих пор из миогенцев не пробовал обонточивать изделия из черномата. Философ посчитал, что обонточка чёрной материи должна привести к интересным результатам.

– Когда мы обонточиваем обычные вещи, они превращаются в обонточку - те же вещи, но с изменёнными свойствами. Чем дольше держим в Изобре вещь, тем страннее она становится. Она становится как бы перевещью: вещью на порядок онтологичнее, чем обычная.

– Опять тебя в дебри понесло?
– нахмурился Гусаров.

– Да подожди, Василий!
– отмахнулся философ и продолжил.
– Так вот, изделия из черномата - это своего рода недовещи. Поэтому на них Нелога и не влияет. Если их обонточить, что они станут обычными вещами...

– Ну и что?!
– с явным раздражением спросил оперативник.
– Ты для этого понабрал всякой дряни черноматной, чтобы поварёшки с топорами делать?

– Когда мы обонточиваем обычные

вещи, появляются "отходы", Нелога растёт. По моей теории, при обонточке черномата Нелога должна исчезать. Строго говоря, это нельзя назвать обонточкой, это - нечто другое. До сих пор мы знали только два эффекта Изобры - онтроника и обонточка. "Купание" чёрной материи даёт третий эффект, который управляет законами онтологии. Точнее, он нормализует их. Черноматные изделия превращаются в обычные вещи и при этом как бы поглощают окружающую нелогичность.

Гусаров вздохнул:

– Фантазёр ты! Даже я, тупой, понимаю, что Нелогу не уничтожить твоими вертячками. Тут их вагон нужен!

– Разумеется, всю не уничтожить. Но маленькую площадку нормализовать сможем. Для горловины вещевода хватит места по моим расчётам... Мы нормализуем местечко, настроим межмирсвязь и вызовем Землю. Они нам откроют вещевод прямо на эту площадку.

– А если они не верны, твои расчёты? Разве нельзя площадку другим способом соорудить? У нас ведь есть нормальники, запасные юстаккумуляторы...

Павел снисходительно улыбнулся:

– Нормальников нам самим еле хватает, чтобы с текущей алогией справиться. Они алогию до семи баллов едва выдерживают, а возле Изобры она - все двенадцать.

– И как же мы тогда подойдём к ней?

– На то нелоголазы и нужны, - Павел кивнул на обездвиженного Фила.
– Они выискивают тропинки с минимальным количеством алогии и по ним ходят. Где по приборам, а где и по интуиции. Даже возле Изобры есть места с пониженной алогией. К тому же, если идти кучно, мощность нормальников суммируется и выдерживает больше семи баллов.

После долгих убеждений упрямый оперативник сдался. В самом деле, выбраться из Нелоги - это значит немедленно угодить в лапы орбистам. Теория Павла слабовата, но это - маленький шанс на спасение.

Теперь путешественники двигались в несколько другом порядке. Впереди, как и раньше, шёл Фил. Гусаров высвободил ему одну руку, чтобы он смог держать алогометр, зато стреножил его связушкой как лошадь. За ним шла Элина, также стреноженная. С ней оперативник "провёл беседу" как и с Филом. Неизвестно, что он ей нагородил, но она после разговора перестала сопротивляться и покорно отправилась к Нелоге. Идущий позади фельдфебельши Гусаров присматривал за пленниками, в затылок ему дышал философ. Замыкал шествие Игнат.

Любой нелоголаз знает, что по мере приближения к центру Нелоги поход превращается в непрерывное лавирование между нелепами. Нужно алогометром прощупывать относительно нормальные тропинки и по ним двигаться. С каждым километром это становилось всё труднее и труднее. Вокруг путешественников, слабо защищённых нормальниками, бушевало море абсурда. Пение птиц немедленно конденсировалось и тяжёлыми каплями скатывалось с ветвей. Утренняя свежесть воздуха окрасилась в ультразелёный цвет. На деревьях выросли свежие сковородки и газонокосилки. Камни закукливались, а затем из них на свет появлялись послекамни-бабочки. Зайцы дружно размножались черенками и клубнями. Мошкара в воздухе сложилась в надпись "Магазин постоянных распродаж", и эту надпись тут же сожрал утренний туман, отрыгнув перегаром.